Городской житель…
– Городской житель нынче не дышит. Он боится этого, и потому ему приписывают питье. Много-много – воды с небольшим количеством ароматной пыли.
– Эту пыль следует особо рассмотреть!
Разворачиваются идут обратно. Их тени чуть отстали, но быстро догнали.
– Не следует. Это всего лишь пыль и толку от него столько сколько и от вздохов девушек при входе у переливающихся витрин – одни реакции и всякое отсутствие жизненной полемики на человеческие позиции. Расстройство, да и только. Зачем спросите вы? Мы все живем только этим, а все другое считаем плесенью. Портрет эпохи.
– Его надо лечить!
Останавливаются друг перед другом.
– Приступим?!
– Есть средства?
– Слово!!! Слово – сильное средство.
– И говорить мы будем о…
– Оооо…
– О плющевых игрушках.
– Прекрасно. Я с детства всегда их любил и у многих это остается по сей день. Говорите…
Опускаются в том же месте где и раньше на пол. Поворачиваются вновь к окну.
– Не мешайте, я думаю…
– Что здесь думать. Плюшевая игрушка сегодня самое удобная форма. Ее возьмут на любую работу, ее везде посадят на трибуну, ее удобно брать с собой на курорт, с ней можно делать все что угодно. Взял, например, разорвал ее и на душе стало легче.
– Не все так просто Ватсон!!
– А я говорю – просто терапия.
В глубине коридора появился еле различимый силуэт человека, грузно идущего к ним. Двое повернули головы в его сторону.
– Видите этого человека.
– Это довольно невзрачная личность, яркий представитель пустого содержания существования, судя по лацканам костюма не слишком церемонится с людьми, способен к жестоким поступкам… а почему вы там им заинтересовались?
– Этот человек идет нас убить!
(силуэт грузного человека обретает очертания, где проявляется что-то в руке) Ой, треснуть!
– Прячемся!
Оба закрывают лицо руками.
26. ИНТЕРЬЕР. С. ПеТЕРБУРГ – ДОМ НА ВАСИЛЬЕВСКОМ – СЫРОЙ ВЕЧЕР
НОГИ В БОТИНКАХ БЫСТРО БЕГУТ ПО ЛЕСТНИЦЕ ВНИЗ.
27. НАТУРА. МОСКВА – ГОГоЛЕВСКИЙ БУЛЬВАР – ВЕЧЕР
Покачиваясь с носка на каблук, Долгорукий издалека, с тротуара, что-то кричит двум наряженным девушкам, которые только что вышли из кое-как припаркованного автомобиля.
Поворачивает лицо в камеру и бросает своей messenger.
ГОЛОС ЗА КАДРОМ
«Разумеется, не скверными словами.»
Возвращает свой взгляд девушкам.
ДОЛГОРУКИЙ
Для вашего дорогого авто очень оскорбительно.
Девушки переглянулись и прошли мимо него повиливая бедрами.
28. ИНТЕРЬЕР. МОСКВА – КАБИНЕТ СОКОЛЬСКОГО – УТРО
Тот же кабинет Сокольского. Диалог продолжается. Оба теперь движутся по кругу кабинета вслед за невидимым ветром.
СОКОЛЬСКИЙ
Так и сказал?
ДОЛГОРУКИЙ
Конечно. Во-первых, они попирают условия общества, а во-вторых, пробки; а дорога для всех: мне надо, другому надо, третьему, Федору, Ивану, все равно. Вот это я и высказал.
И вообще я не люблю женскую походку, если сзади смотреть; это тоже высказал, но намеком.
СОКОЛЬСКИЙ
(аккуратно поддерживает Долгорукова под локоть)
Друг мой, но ведь ты мог попасть в серьезную историю: они могли позвать полицейского, их сейчас на каждом углу и за это…?
ДОЛГОРУКИЙ
(спокойно и обстоятельно объясняет свою жизненную позицию)
Ничего не могли. Не на что было жаловаться: стоит человек на тротуаре и разговаривает сам с собой. Всякий человек имеет право выражать свое убеждение на воздух. Я говорил отвлеченно, к ним не обращался. Они привязались сами.
От ветра рванулась створка окна кабинета на улицу. Шум ветра.
29. НАТУРА. МОСКВА – ГОГЛЕВСКИЙ БУЛЬВАР – ВЕЧЕР
ГРОХОТ МАШИН.
Девушки вернулись к Долгорукому и стали кричать ему в лицо:
Молокосос! Террорист! Тебе надо,,,,,отдавить! Жаль, что сейчас нет наших мужчин, а то нашими сумочками тебя не отдубасить.