А это, в свою очередь, значит, что возвращение Кольца — не просто плод больного воображения, а концепция, имеющая под собой какую-никакую основу. И вот это уже…

Даже слов правильных не могу подобрать, чтобы описать.

Полагаю, уж про Кольцо (точнее, перстень-печатку) вы и сами всё прекрасно знаете. Но на случай, если в вашем отражении мира эта история не имела места ни в какой форме, могу дать некоторые ориентиры.

Некогда жил один царь. Был он одновременно благословенным человеком, подлинным творцом, интересной личностью и очень могущественным колдуном, что даёт в сумме очень потрясающее, но и очень опасное сочетание. Он совершил много великих деяний — и наворотил кучу роковіх ошибок… Впрочем, одно невозможно без другого, да и не слишком сейчас это важно.

Играет роль другое: однажды во славу своего божества этот царь решил построить самый величественный из храмов. Причём не своими руками, а с помощью духов, которые противостоят его пониманию божественного. Он полагал, что это было бы величайшей победой — и тут, конечно, никто не смог бы с ним спорить.

Я уж точно нет.

Как вы понимаете, я был одним из этих духов. Теперь странно вспоминать, каким я был до Кольца... Безымянный, а потому бескрайне-свободный, игривый, как любой ветер, я летал над нильской долиной и творил разные дела. Они не были плохими или хорошими, просто веселыми. Иногда я обретал материальную форму и болтал с людьми: они казались жалкими и нелепыми, а всё же интересными обезьянками. Я принимал облик ибиса, чтобы пообщаться с ними, и рисовал клювом по болотной глине знаки, которые позже станут письменами.

Это было благословенное время.

Но потом, как вы сами прекрасно знаете, всё начало меняться.

Наступили довольно сложные дни для существ вроде меня. На небесах и в Безднах стало неспокойно, сама основа мироздания дрожала, как в лихорадке, и все мы предчувствовали приход новых богов, нового, ограниченного, чёрно-белого мира, который будет не для нас, а для людей.

Всё, что могли (даже должны были) сделать мы — выбрать сторону.

Вообще-то предполагалось, что для ребят вроде меня итог более-менее предрешён. Крылатый гений воздуха, что время от времени уже приносил людям знания и вести — я идеально подходил для роли посланника новых небес. Мне было бы достаточно просто поклониться престолам и поклясться в верности, чтобы стать частью ангельской братии.

Вопрос был только в том, что я совершенно не хотел этого делать.

Новый чёрно-белый мир пугал меня, он вызывал отвращение и недоумение. Я не понимал (впрочем, даже сейчас не понимаю), какой может быть смысл в полёте, если ты не свободен, если ты просто почтальон у кого-то на побегушках. Да и в том, чтобы сводить все цвета мира только к белому и чёрному, я видел крайне мало смысла.

Так что я решил летать, пока есть шанс, и существовать, быть может, не так уж долго, но — свободным. И даже теперь, прекрасно зная, к чему это всё приведёт, я не изменил бы своего решения. Оглядываясь назад, свобода для меня всегда была единственной причиной, единственной высшей целью и единственным аргументом. Она стоила всего…

Или, быть может, почти всего?.. Есть же ещё столько всякого, не чёрно-белого, но полного красок. Того, ради чего я тоже готов на всё.

Знания. Искусство. Слова. Секреты.

И она, конечно. Птица на моём плече. Куда же, право, без неё?

С другой стороны, тут нет никакого противоречия. Все перечисленные составляющие успели стать частью моей свободы, её неизменными атрибутами. Потому что, если бы у меня был выбор, именно им я принадлежал бы безвозвратно.

Хотя это всё вообще не важно.