- Ты больше не мой муж, так что можешь катиться на все четыре стороны! – я толкаю его, потому что хоть мужчина и отпустил, я все еще остаюсь зажата в узком проходе между дверью и самим Богданом, - Пропусти, сказала же!

Но он игнорирует все мои попытки выбраться и хмыкает:

- Напомнить тебе, Снежик, раз память коротка? Мы с тобой официально так и не развелись, так что я все еще до сих пор официально считаюсь твоим мужем. А знаешь, что это значит? – он все-таки отходит на шаг и, засунув руки в карманы дорогих брюк, поводит плечами. – Дети, рожденные в браки, автоматически считаются моими. Я признаю это, получу все документы, и тогда ты больше не сможешь их от меня скрыть. Так что собирайся. С сегодняшнего дня ты вместе с детьми переезжаешь ко мне.

На секунду я даже замолкаю, оторопело глядя на возвышающегося передо мной мужчину.

- Что? Ты в своем уме вообще? Я никуда не поеду!

- Поедешь, - рыкает Исаев, снова давит своей аурой, заставляя испуганно замолкнуть. – Ты же в курсе, что я могу отобрать своих детей и воспитывать их сам?

Горло передавливает, словно на нее накинули удавку и теперь медленно и неумолимо стягивают петлю. И делает это сам Богдан, с каждым словом перекрывая все больше кислорода.

- Ты не посмеешь! – хриплю я и делаю еще одну попытку солгать. – Это не твои дети, я же сказала!

- Прекрати ломать комедию. Мы оба знаем, чьи они, но я, так и быть, сделаю ДНК экспертизу, чтобы совать тебе эту бумажку под нос каждый раз, когда ты будешь пытаться придумывать очередные дурацкие оправдания. А заодно эта бумажка пригодится для того, чтобы оформить над детьми опеку!

- Никто не даст тебе никакую опеку! У них есть мать!

- Пачка банкнот с дядюшкой Сэмом и ты даже из их свидетельства о рождении исчезнешь. Ты этого хочешь? Ты вылетела из моего дома без копейки денег и думаешь, что сможешь победить? Боже, Снежик, ты все такая же наивная девчонка, - закатывает глаза мужчина.

В груди будто дыру пробивают, во рту собирается горечь. Я с трудом сглатываю подступившие слезы. Не верю, что тот человек, которого я знала столько времени, который так долго меня добивался, способен на подобное. Хотя… чего еще ожидать от предателя?

- Ты! Я тебя ненавижу! Ненавижу, ты понял?! – все-таки срываюсь я, не сумев сдержать эмоции. Да и у кого бы это вышло, когда бывший муж, так легко тебя предавший, еще и угрожает детей отобрать?

- Взаимно, детка. Но раз уж здесь главный я, будь добра выполнять все, что тебе приказано. Иначе пожалеешь. – Во взгляде Исаева ни капли былого тепла, только ледяное безразличие. - Собирай вещи. И не вздумай выкидывать никаких выкрутасов, поняла? Мои люди будут присматривать за тобой, так что не надо пытаться никуда сбежать или заниматься прочей ересью. Никто тебе не поможет.

Богдан открывает кухонную дверь и выходит в коридор, а я обнимаю себя за плечи, словно пытаясь так защититься. Меня бьет озноб, но никакие объятия не спасают и не спасут. Мне только что вынесли приговор.

- И еще кое-что, - бросает он на ходу, - матери своей скажешь, что поживешь у подруги, что дети заболели и лучше вам пока не видеться. Чтобы ни одна живая душа не знала обо всем этом, поняла? Иначе пеняй на себя – нянькаться с тобой я не стану.

Он так легко бросается угрозами, но, что самое страшное, я в них очень даже верю. Раньше коллеги Богдана шутили, что он способен любого конкурента безжалостно под себя подмять, а теперь эта машина так же бездушно работает против меня. Любыми методами.

- Ты стал жестоким, Исаев, - совсем тихо, едва слышно говорю ему в спину, - ты никогда таким не был к близким. Даже бывшим близким…