– Слушайте, товарищи, я не поеду! – категорично заявила Настя Прокопенко. – У меня собака с голоду умрет, если меня целый день не будет дома! Кто мою Келли покормит?

– В твоем возрасте пора уже мужика иметь, – ехидно вставила Ирина Петровна Чаплыгина, не поворачивая головы.

– Тебя не спросили, – в тон ответила ей Анастасия.

– У меня завтра съемка в бизнес-центре, – Наталья Лосова пожала плечами, – я договорилась об этом неделю назад, – она повернулась к Карине, – и известила начальство!

– Мы вчера с мужем на рынке овощей накупили, – Марина Еремеева обиженно надула губы, – столько добра пропадет! Я собиралась сегодня и завтра консервированием заняться после работы.

Юля скромно сидела за своим столом в углу и молчала, думая, что поход к портнихе за новым костюмом сорвется, если главный редактор отправит на предприятие её.

– Симонова, а ты сможешь? – Карина Давидовна, словно подслушав её мысли, обратилась к ней.

– У меня завтра вечерний эфир, – виновато буркнула журналистка, понимая, что её сможет подменить любой коллега.

– Да вы все офигели! – праведно возмутилась Карина и строго посмотрела на подчиненных.

– Точно! – льстиво поддакнула ей Чаплыгина зная, что её никто в администрацию не пошлет.

– Собаки, закатки! Тоже мне, нашли уважительные причины! Хотите, чтобы сорвалась важная съемка? – продолжила главный редактор, довольная поддержкой Ирины Петровны.

– Сама и езжай! – усмехнулась Лосова. – Ты же любишь перед начальством покрутить пятой точкой!

Карина Давидовна с недовольным видом открыла рот, чтобы ответить строптивой сотруднице, но в этот момент из-за компьютера раздался тихий голос Левы Рыбина:

– Давайте я поеду.

Все облегченно вздохнули, а Карина, шутливо погрозив кулаком Наталье, радостно проговорила:

– Ну вот, вопрос решен.

Лева, ты не царь зверей! – довольно хохотнула Наталья. – Ты наша золотая рыбка!

– Я тебя обожаю! – помахала парню рукой Настя.

– С меня банка компота, – пообещала ему Маринка.

– Лучше вина! – шутливо ответил ей Рыбин.

Операторы и режиссеры, не участвовавшие в жарком диспуте, отправились в курилку. К ним присоединились и несколько корреспондентов.

– Ну и язва эта новенькая, – прошептала Юля, наклонившись к столу Насти, когда редакторская опустела.

– Она не новенькая, – махнула та рукой, – Чаплыгина здесь много лет работала, потом ушла на «вольные хлеба».

– А что же опять вернулась? – спросила Симонова.

– Возраст, – усмехнулась Прокопенко, – тетке уже под пятьдесят, не так востребована, как в былые времена.

– А чем она занималась?

– Проще ответить, чем она не занималась, – улыбнулась коллега, – концерты вела, свадьбы, юбилеи, плюс на всех выборах в штабах шустрила. «Фигаро здесь, Фигаро там».

– А теперь?

– А теперь молодежь на пятки наступает, вот и вернулась в коллектив. Что ни говори, а зарплата здесь хорошая. И стабильность, и график не напряженный. Ей уже о пенсии надо думать.

– Вот оно что, – рассеянно проговорила Юля, посмотрев в конец коридора вслед удаляющейся Ирине Петровне.

– А что Петровна – язва, это ты правильно заметила, – Настя неожиданно вернулась к началу разговора о Чаплыгиной.

– Я думала, как хорошо, что Ангелину Владимировну отправили на пенсию, – хмыкнула собеседница, – вот была любительница подпортить настроение! Достали ее ворчливые замечания.

– Рано радовалась, – Прокопенко лениво потянулась за бокалом, – пойду, кофе сделаю. Ты присоединишься?

– Нет, – Юля с сожалением посмотрела на часы, – не успею. У меня через пятнадцать минут выезд!

– Что снимаешь?

– Да, – журналистка махнула рукой, – какой-то актрисе драмтеатра дали звание «Заслуженной». Надо записать с ней интервью.