Чарующий эффект вплетения порывов ветра в древесные ветви. Совершенно независимые друг от друга потоки вещества порождают волны звучания с одновременной грациозной графикой движения, в каждое мгновение непредсказуемой и оттого вызывающей легкое опьянение. Опьянение, как эффект парадоксального восприятия пространства. Пользуясь метафорой архитектурных стилей, происходит нечто напоминающее преобразование романики в барокко, через выгибание плоскости в линзу, или в готику, вытягивая приземленную устойчивость вверх. Все зависит от стиля когнитивного пространства, из которого ты «опьяняешься» и личной хтоники (той самой ХозяйкиМеднойГоры твоей личности).

Ощущаю себя зрителем в ложе театра Реальности, абонемент в который продлевается или, точнее, длится и длится.

Иногда же, в синхронном потоковом движении мельчайших складок единого, наполняю пространство личности все более новыми различениями, даюсь диву и вслед за Арсением Тарковским ощущаю – «я из тех, кто выбирает сети, Когда идёт бессмертие косяком…»

Хореография косяка – графика динамики синхронности; по сути нет ничего более абсурдного в приложении подобной метафоры к вихрю сцепок случайностей в пространстве жизни; пожалуй, по степени абсурдности, в той же категории равновелико и само «бессмертие».

И все же мастеришь сеть в виде некой практики создания мерности большего порядка. Напоминает искусство оригами, когда плоскость особым складчатым образом приобретает объём со считываемым образом (как не вспомнить индоевропейский корень plek, проступающий в смысле плиссировки). Так вот, плиссируешь беспросветное, тусклое и ничтожное пространство вседневности, вплетая свои годовые кольца в материю хаоса и вот – пошёл косяк смыслов, тех самых, сделанных из твоих усилий синхронизации и удержания тупо разделённого. Твоя личная система значимости, Umwelt, в бликовом бессмертии трансляции.

Ничтожность локальности отдельного субъекта, будь то муравей или человек, в несоизмеримости масштабов вариаций возможностей. Это относится как к физической среде обитания, так и к социальной материи. Локальная ничтожность в социуме вырабатывает механизмы обезболивания в виде практик смыслопорождения, мастерства семиозиса и способов его трансляции. Возникает некий персональный ресурс динамической интерпретации внешнего, несоизмеримого и, часто, бессмысленного в нагромождении хаотических напластований. Собственно этот ресурс и есть добавленная стоимость первичной заготовки локальной ничтожности, создающий личность.

Но это не тот хлеб, что можно раздавать голодным и не тот ресурс, что можно передать в наследство.

«Действие карты истекло» – сообщил автобусный валидатор и… включил процесс философского сопровождения истечения действия.

Если действие способ устроения уже существующего, то его истечение сигнал о необходимости обновления устроения. В формате карты это банальное клонирование, а в формате существующего сущего? Новизна? Та самая из моей формулы мотива жизни, где мотивация есть произведения личной системы значимости на новизну, неизвестную прежде. Свойство новизны – устаревать, тем самым истекая. Получается источник новизны в истечении, то бишь отсечении практиками адаптивного скептицизма устроения истёкшего, причём не жестко, скорее музеефикационно, но с единственной целью дления сущего. Думаю, в том и есть не имитационный смысл сущего, предполагающий инклюзивную динамику, когда одно действие истекло и тем самым запустило другое действие.

…возникают и гаснут.