Владимир и Павел в ласковой черноморской волне

Стоявший среди зрителей мальчик посмотрел на счастливых ныряльщиков и тихо себе под нос сказал, что он тоже может нырнуть отсюда. Мальчик невысокий, белобрысый, с выгоревшими бровям, хорошо загорелый, по-детски щупленький, лет девяти-десяти. Похоже из местных. Жалостливый Нестор ему:

– Не надо, не ныряй с такой высоты, ведь ударишься о дно. Нырни сначала с полуметра, попробуй.

На что мальчик уверенно ответил, что не боится, что уже нырял. Павел подумал, что, пожалуй, и сможет. Вспомнил себя в пятом классе, как учительница физкультуры в жаркий день начала сентября привела их в динамовскую купальню на берегу Даугавы. Павлик увидел вышку для нырянья с площадками на высоте 3, 5 и 10 метров. Проплавал саженками, на боку, на спине, а потом решил нырнуть с трех метров. Нырнул солдатиком, потом поднялся на пятиметровую, посмотрел вниз – далеко, очень далеко, вода еле видна, страшно. Прыгать не стал, но не застыдился перед классом, смотревшим на него. И тут одноклассник Олег Иозенас смело взбегает на десятиметровую площадку и решительно бросается ласточкой с нее. Павел восхищен, класс восхищен, учительница встречает его на мостках и ругает – как он посмел без ее разрешения, но все видят, что ругает она его понарошку, что тоже восхищена и гордится им.

Павел решил, что, пожалуй, мальчонка тоже сможет, и, тем более, что здесь не десять метров, да он и не боится. Пояснили ему технику, необходимость тренировок с небольшой высоты. Тот выслушал, но сказал, что он давно на море, нырял и прыгнет сверху. И Нестор, и Владимир Владимировичем – все уговаривали его не нырять сразу, пробовали его схватить и держать, но он вьюном вывернулся, отбежал в сторону и прыгнул. Сквозь воду было видно, что задел дно, вынырнул с рассеченным лбом и лицом, по которому текла кровь. Владимир Владимировичем зажал рану полотенцем, Павел и Нестор, подхватили мальчика под руки, и быстрым шагом повели его в гору, к медпункту. Хирург побранил и пожалел ныряльщика, сказал, что за сезон таких бывает несколько, и отвел раненого за ширму зашивать рану. Доверив мальчика медицине, спасатели, исполнив должное, спустились к морю. И все же в душе осталось чувство вины из-за происшествия с мальчиком, и азарт ныряльщиков прошел. Распластались на бугрившихся камнями подстилках, обмениваясь редкими фразами о случившемся, иногда меняя положение и, выгребая из-под себя причиняющие боль камушки.

Вечерами предлагались на выбор кинофильмы под небом или танцы тоже на открытой площадке. Деревянные скамейки кинотеатра, темное звездное небо над головой, окружение молодых здоровых людей, тепло южного вечера, неуемный стрекот цикад, аромат цветов в воздухе – тогда все это казалось обычным и повторяющимся, а потому не так ценилось, как потом – на расстоянии и удалении на годы.

Павел, да и остальные, обратили внимание на одну мамочку с дочкой. Мамочка была лет двадцати пяти с подрезанными у линии подбородка махаонового цвета волосами, разделенными посредине на пробор, невысокого роста с ровными крепкими ножками из под цветастого легкого платья, выступающим бюстом и вся немного полнеющая, разговаривала нежным умеренно высоким голосом. Ее миловидная девочка была лет трех-четырех, которую она непрерывно одаривала улыбкой. Если она замечала внимание к ним со стороны, то лицо с улыбкой обращалось и в ту сторону. Она как солнце беспрерывно излучала тепло улыбки и добродушия на окружающих. Павел позавидовал в этом ей, и как прагматик, пытался примерить к себе ее улыбку и добродушие, столь приятные и нужные людям, представляя, что многое и легко удавалось бы ему, будь он только чуть похож на нее. Да, у нее был ключ к сердцам. Видел ее Павел и в кинотеатре с девочкой на руках. Видел, как девочка засыпала и тогда мама уносила ее, не досмотрев фильм, и уже не возвращалась.