––Нет к прежнему возврата, коль в сердце нет огня. –А огня, признаться, не было и тогда. Были звуки гитары и слова песен, звавшие к нему, огню любви.

Два молодых инженера, Павел и Нестор, недавно начавшие трудовую жизнь, и достигший пенсионного возраста, но не расставшийся с рейсшиной и карандашом конструктор Владимир Владимирович – все работники одного завода, питавшие друг к другу симпатию, договорились вместе поехать к Черному морю, в пансионат „Весна”. Павел во время практики на заводе и, начав работать, заметив могучую впечатляющую фигуру Владимира Владимировича, узнал, что он недавно вышел на пенсию, и поинтересовался у его соседа за доской – какая у него зарплата? Оказалась 160 руб. Его же приняли в бюро надежности инженером с зарплатой 120 руб. И тоже может случиться и со мной? – подумал Павел. К шестидесяти годам тоже дорасту до 160 руб.? Буду увеличивать свой доход на один рубль в год? Нет, нужно будет что-то менять.

Владимир Владимирович на их молодой взгляд казался очень пожилым. Усиливали это впечатление и его седые волосы. Несколько не вязался с его возрастом, импозантным видом и манерами истинного джентльмена синяк под левым глазом. Молодые инженеры обсуждали это пятно на биографии конструктора первой категории, но не могли представить себе причину его появления, не могли даже подумать, что он мог с кем-то подраться, однако, спросить самого стеснялись. Стеснялись при встречах перед отъездом, в поезде и у Черного моря. Их сдержанность, наверно, удивила Владимира Владимировича, и на обратном пути он сам решил объяснить происхождение синяка.

––Вы, наверно, думаете – где это Володеньке засветили? Отвечу. У меня моторная лодка, рыбачил на озере Югла. Вдруг, поплавок скрылся, потом вынырнул и мощно повело. Я, чтобы леску не оборвало, потянулся за ним, да так, что выпал из лодки и ударился об воду. Уже которая неделя идет, и только, только синяк сошел.

Юноши слушали, кивали в знак согласия, а про себя прикидывали – так ли все было и можно ли с высоты роста человека так удариться о воду. Но сомнений не высказали, и Владимир Владимирович, закончил:

––Вы, мальчики, настоящие джентльмены. Ни словом не обмолвились и вида не подали. Молодцы.

––Ну, что вы, Владимир Владимирович, мы даже внимания на него не обратили, – ответил Нестор убедительным тоном, без улыбки.

Разместили всех троих в одной комнате второго этажа, с балконом, и началась южная жизнь. Бесшумный подъем первого вставшего, тихие сборы и выходы до завтрака к морю. С теми же осторожностью и вниманием к последнему спящему уходил к морю и второй. На завтрак шли вместе, садились за один стол.

Всем было хорошо, кроме Павла, которого среди ночи начинала мучить боль в шее. Он просыпался, на цыпочках, босиком, боясь разбудить остальных, подходил к столу с облаткой таблеток в руке и принимал обезболивающую таблетку, запивая прямо из графина, и ложился, ожидая начала ее действия. Боль затихала, и он засыпал до подъема. В одно раннее уже светлое утро его снова разбудила боль. С завистью посмотрел на спящих Ефрема и Нестора, принял таблетку, лег. Но боль все не проходила и сон не шел. Тогда оделся и вышел из корпуса в сад. Бродил по дорожкам, вдыхал свежие запахи раннего утра, слушал голоса проснувшихся пташек, наклонялся и нюхал розы. Через некоторое время проснулся и обнаружил себя лежащим на кустах самшита. Понял, что спал на них. Вспоминает, почему он оказался здесь, а не в корпусе, не в своей постели. Приходя в светлое сознание, восстановил в памяти прошедшее, и понял, что таблетка усыпила его на ходу, по дороге в корпус, и он рухнул на самшит. Сколько так спал – не представляет. Но чувствует, что выспался.