Ясон не удержался от смешка – переход от сухого профессионализма к лексике детского сада давался Айрис без задержки.

– Так вот, пару лет назад одна компания заявила, что близка к прорыву и изготовила экспериментальный объект, который сделал два полета и неожиданно исчез. Самолет, который заснял Тревис, был перекошен, что подтвердило нашу теорию: их подвела асимметричная тяга, и это ошибка кода, – произнесла Айрис и крутанулась на стуле обратно к столу. Перекачивание завершилось, и теперь ее руки снова порхали в воздухе над панелями, которые реагировали короткими вспышками. – В стандартном случае используется принцип кворумирования: одновременно работают три или четыре системы, и команда одобряется, если большая часть систем ее запрашивает. «Расплавленное солнце» работает по этому же принципу, просто лучше. Поскольку дизайн самолета разрабатывается параллельно со всем программным обеспечением, я могу потребовать изменений конструкции, чтобы обеспечить надежность кода.

– Значит, то фото натолкнуло тебя на новую идею? – спросил Ясон.

– Фото? – изумилась Айрис. – Конечно, нет! На идею меня натолкнул хайтек.

На экране возникла абстрактная картинка в стиле раннего Джаспера Джонса. Ясон терпеливо ждал продолжения и обдумывал, как провести разговор с Марком на тему хайтека.

– Поставила перекачиваться. Не хочу передавать по воздуху пока, – сообщила Айрис.

– Как тебе удалось не подсесть на хайтек с такой частотой замен?

– Подсесть? – озадаченно повторила она. – Я попробовала всего один раз. Мне не понравилось – твой хайтек мешал думать. Со скуки я залезла в код и обнаружила там вот это!

Ясон поморщился:

– Объясни.

Девушка вздохнула, вытянула ногу и сосредоточенно наблюдала, как сжимаются и разжимаются пальцы, но потом все-таки начала говорить.

– У обычного хайтека изображение собирается из рандомно окрашиваемых пикселей. А у твоего – настоящая картина. Просто изображение разбито и перемешано. Не знаю, как это сказывается на пользовательских свойствах продукта, но сделано прикольно. Твой автор оригинально увязывает изображение и звук. Это не ты, случаем? – спросила Айрис, глядя на Марка.

Стажер зарделся и замотал головой:

– Нет.

– Не важно. – Девушка снова переключилась на Ясона. – Я покупала у тебя хайтек, чтобы собрать пару цельных картинок. И у меня получилось! – с гордостью сообщила она. Окна затемнились, и на белой стене возникла проекция абстрактной картины в нескольких оттенках серого, которая напоминала «Агаду» Рихтера. Следующую картинку Айрис вывела на окна, и Ясон понял почему: в размытых неярких пятнах, казалось, можно было различить здания и машины, на которые автор смотрел сквозь пыльное стекло высотного здания. Однако изображение сохраняло ту удивительную степень детализации, при которой однозначного ответа на то, абстракция это или, наоборот, фигуративное искусство, дать было нельзя.

– Можешь мне их перекинуть? – попросил Ясон.

– Легко.

На его вирт-браслете почти мгновенно возникли миниатюры полученных картинок.

– Ты использовала идею? С разбиением картины на части?

– Ох, если бы ты хоть чуточку в этом понимал… – с тоской протянула Айрис. – Ну, типа да. Мой код вместо четырех миллионов строк стал занимать всего два миллиона. И это не предел оптимизации.

Она замолчала, снова погрузившись в себя. Ясон отметил, что когда Айрис пользовалась киберимплантами, в ее глазах можно было различить красноватые отсветы.

– Здесь еще минут десять работы, я пока сгоняю в душ и переоденусь, – сообщила она, сползла с кресла и исчезла за одной из дверей.

Ясон раздумывал над тем, знал ли о картинах Коллин, когда Марк нарушил молчание.