– Нет, пиарщик. Конечно, некоторые моменты помогла сделать подруга, но в целом я справилась сама. Давайте я ещё немного про студию расскажу, как занятия будут проходить. Там всё есть на слайдах, во второй половине, – продолжила я, слегка теряясь от странных вопросов не по теме.

Теперь уже и Аля с Сашей, отложив листки бумаги в сторону, с любопытством смотрели то на меня, то на Рината Дмитриевича.

– С ребятами будут заниматься профессиональные педагоги. Так, Оксана Васильева, ведущий специалист детского театра «Долька апельсина», будет преподавать им хореографию, – я осторожно перевела дух, ожидая вопросов.

– А давайте к нам? – неожиданно предложил Ринат Дмитриевич. – А что, у нас зарплата хорошая. Ещё социальный пакет. Аля как раз помощника ищет уже несколько месяцев.

Он кивнул в сторону девушки.

– Зачем вам эта богадельня? Ни денег, не удовольствия.

– Да, давайте к нам, – его мысль тут же подхватила Аля, натянуто улыбаясь. Саша то и дело поглядывал на часы, делая вид, что происходящее в комнате его совершенно не интересует.

Пока я собиралась с мыслями, чтобы тактично ответить, дверь открылась.

– Ринат Дмитриевич, вас отец ищет, поставщики мяса прибыли, – запыхавшаяся девушка в чёрно-белом офисном костюме мельком взглянула на меня и тут же вопросительно посмотрела на моих собеседников.

Ринат Дмитриевич неожиданно засуетился.

– Простите, срочно нужно идти. Мы вам позвоним, – и, натыкаясь на угол стола, с чертыханиями выбежал вслед за девушкой в офисном костюме. Аля тоже резко встала, уронив соседний стул, и быстро скрылась за дверью.

Последним был угловатый Саша. Он обернулся ко мне и пробурчал:

– Шутка это. Мы такой фигнёй не занимаемся. Просто презентация понравилась.

И закрыл за собой дверь.

Я сидела и смотрела на стол, где лежали уже никому не нужные помятые листочки бумаги. Один из них, с фотографией улыбающейся Лизы, оторвался в суматохе и валялся на полу, смятый и с рваной дырой от ножки стула как раз посередине. Ветер всё так же играл занавесками.

«Так значит, это было шутка?!» – злость и обида разом навалились на меня, в носу предательски защипало, а глаза стали влажными от слёз.

Их называют «золотая молодежь» – сыновей и дочерей директоров или собственников. С кем-то я работала в одной компании, с кем-то просто пересекались по делам… И все они были разными: высокомерными и дружелюбными, карьеристами и бездельниками, но не такими… У меня не хватало слов, чтоб описать чудовищность и абсурдность того, что случилось.

Я для них никто! Не поставщик мяса или овощей, с которым нужно договариваться и которым дорожат, чтобы не ушла к конкурентам. Я – директор богадельни, человек, которого можно просто так пригласить без всякой цели, чтобы потом посмеяться за чашкой кофе в обеденный перерыв.

В комнате стояла тишина, только занавески колыхались от ветра. Я молча собрала листочки, расправила их и аккуратно сложила всё в рюкзак. Приоткрыв осторожно дверь в ожидании ещё какого-нибудь подвоха, я прислушалась и выглянула. Никого. Только тусклые лампочки освещали коридор. «Как в фильмах ужасов», – подумала я и тихонько проскользнула из переговорной на лестницу.

Стараясь не шуметь, я быстро спустилась вниз, стараясь не наступать на крошки бетона, и наконец подошла к женщине-охранице.

– Елена Ладыгина, – хрипло сказала я.

Только бы не разрыдаться. Я украдкой вдохнула и выдохнула, немного поморгала глазами, нетерпеливо ожидая, когда женщина всё же найдет мою фамилию и вычеркнет её.

В кафе около Северного вокзала было почти пусто. Туристы уже разошлись по экскурсиям, а для офисных работников, любителей дорогого кофеина и бизнес-завтраков, было ещё рано. Мои часы показывали половину двенадцатого.