Тут мой телефон отозвался сообщением. Ответила Анэта из магазина «Книжная лавка»: «Приходите сегодня в семь в центральный офис, поговорим».

Что? Всё-таки подарки будут? Я не верила своим глазам и прочитала сообщение ещё раз. Сомнений не было. Со мной хотели встретиться. Ну, наконец-то. И в моей жизни наступает рассвет.

Гугл-карта показала всего сорок минут пути от театральной студии до центрального офиса «Книжной лавки». Как раз пройдусь после тяжёлого разговора с Оксаной.

Вчера бухгалтер прислала последний отчёт. На счету «Театра тишины» оставались жалкие шестьдесят тысяч. Этого не хватит, чтобы выплатить зарплату. Больше денег взять неоткуда.

Написала Алексею Ивановичу, но мой учредитель «Театр тишины» исчез неизвестно куда, не отвечает ни на звонки, ни на письма. По слухам в офисе – отдыхает в Дубае.

Я посмотрела на часы и вздохнула. Пора собираться.

Водитель автобуса разгонялся по прямой и резко тормозил на поворотах, вызывая возмущённые крики и вопли пассажиров, падавших друг на друга, как кегли от удара мяча.

Чтобы хоть как-то отвлечься, я вспоминала вчерашние грустные слова Кати Горкиной.

– Она совсем не любит ваших детей.

– Дайте ей время, она привыкнет, – пыталась я как-то оправдывать женщину, но быстро сдалась, понимая, что Катя права. В холодных строгих глазах Оксаны и правда не было никакой теплоты, только надменность. «Снежная Королева» – прозвище, которое родилось в моей голове уже после первых занятий.

Катя звонила мне, чтобы сказать, что фотографии с прошлой недели уже готовы и загружены на облачный диск.

После неожиданного знакомства на гастрономическом фестивале она стала нашим волонтёром, и при каждой удобном случае приходила в театральную студию с фотоаппаратом.

Почему-то такие «вторжения» не нравились Оксане. Она фыркала, закатывала глаза и громким голосом сообщала: – Дети, сегодня у нас будет очередная фотосессия.

Катя чертыхалась и смиренно садилась на лавку, чтобы подождать минут пять-десять, детям надоест её рассматривать, и она наконец-то сможет сделать пару-тройку хороших репортажных снимков.

За окном проплыли башни «Королевских ворот». Водитель сбавил скорость. Осталось продержаться пару остановок.

Оксана жестом пригласила меня следовать за ней в комнату для отдыха, рядом с залом для занятий.

Небольшой старый диванчик покрыт выдавшим виды, давно выцветшим лоскутным покрывалом. Гримировочный столик с яркими лампочками завален ватными шариками и какими-то обрывками. Из деревянного шкафа торчали детские и взрослые костюмы. Им явно не хватало места в маленьком пространстве.

И никаких фотографий, никаких календарей, никаких цветов, ничего из тех маленьких мелочей, которыми женщины обычно заполняют своё пространство, делая его приятным и домашним. Спартанская обстановка.

– Понимаете, у ваших ребят не получаются этюды, – сказала Оксана вместо приглашения присесть.

Стоять было неудобно, и я ещё раз огляделась и аккуратно села на диван. Он громко и жалобно скрипнул.

– У них нет образного мышления, понимаете, нету, – продолжала Оксана. – Я два занятия рассказывала им о том, что можно придумать в голове, а потом показать. И что в результате? – женщина возмущенно развела руками. – Вместо этюдов про чайник я получила плохие пародии на саму себя. Они просто скопировали меня, и всё! – закончила женщина.

В комнате наступила тишина. Оксана замолчала, посмотрела на меня и продолжила. – Обычные шестиклассники справляются с этим заданием за пятнадцать минут.

– Но Вы хвалили их мимику, – возразила я. – Их движения.

– Да, мимика у них довольно хорошая, но спектакль – это не только мимика и движение. Это то, что в голове, понимаете? – сказала Оксана, поддаваясь всем телом вперёд. – А там – пустота!