Был конкретный план приведения дивизиона к тому состоянию, которое вырисовалось в моём мозгу за пять лет службы.

Когда я был заместителем комбата, то, анализируя действия своего начальника, оценивал их как неправильные. Что он делает! Как руководит!

Считал – надо поступать и командовать по-другому.

Стал комбатом, присмотрелся – оказывается, не так уж неправильно действовал мой начальник, а вот командир дивизиона, тот конечно неправильно…

Теперь, став командиром, увидел большое количество обстоятельств и новых факторов в управлении дивизионом, о которых я даже не догадывался.

Правильно говорят:

«Каждый мнит себя стратегом, видя бой со стороны».

В первые дни командования составил для себя план «вхождения в должность», в нём учёл все вопросы, которые я ранее не знал, и теперь в новом качестве мне надо было их изучить.

Составил второй план – основных мероприятий по усовершенствованию боевой готовности ЗРДН к выполнению боевых задач.

Был и третий план – совершенствования тылового, хозяйственного обеспечения личного состава ЗРДН и семей военнослужащих.

Первый план «чисто» мой – по нему должен был изучать то, с чем ранее не приходилось сталкиваться. Например – тыловое обеспечение, связь, наземная оборона, тактика ведения боя ЗРДН, штабные и управленческие дела.

Второй план предусматривал подготовку боевых расчётов, их обучение, «слаживание» действий при выполнении стрельб. Этот план был основным, так как он отвечал сути существования ЗРДН.

Третьим планом я поручил заниматься замполиту.

Виктор Кнутовицкий пришел в дивизион с должности замполита автомобильной роты, и представления не имел о зенитно-ракетном дивизионе. По всем канонам и наставлениям он должен был уметь вести боевые действия, как остальные мои заместители, но это просто не представлялось возможным.

Кнутовицкий окончил Львовское политическое училище, очень хорошо рисовал, знал классиков марксизма-ленинизма, некоторые их «труды», руководствовался в своей деятельности партийными документами. Это всё, что он умел.

Он выглядел «представительно» – чуть выше меня ростом, но весил в полтора раза больше. Однако при таких габаритах он был не агрессивен, и солдаты его не боялись. Когда он кого-нибудь ругал, то расстраивался сам, под внутренние ухмылки воспитуемого. В те времена действовала армейская поговорка «Боится – значит, уважает», поэтому ему приходилось тяжело в выполнении воспитательных задач, которые у него сводились к «уговорам» солдат.

Тылом Кнутовицкий занялся с удовольствием, и неплохо реализовал многие мероприятия моего плана.

За время нашего командования мы благоустроили казарму – отремонтировав и переоборудовав её.

Закатали асфальтом плац, перекрыли шифером крышу казармы, переоборудовали склады, построили новую баню, водокачку, котельную, парники, свинарник.

Сделали многое в городке нашего проживания – семей военнослужащих.

Обложили дома кирпичом и убрали весь хлам от домов. Переоборудовали магазин и колодец, сделали новые сараи, туалеты, освещение городка. Отремонтировали заборы и дороги.

Соорудили хороший детский городок, в котором были не только песочницы и качели, но и домики, машины, лабиринты. Теперь детишки не разбегались по позиции, а игрались возле своих домов.

Ленинская комната, которую делал Кнутовицкий (лично сам), занимала в бригаде, по итогам смотра конкурса, только призовые места.

Ленинская комната

С тыловых складов бригады мы практически ничего не получали: ни стройматериалов, ни нового оборудования, ни мебели, ни инвентаря – всё оставалось в управлении бригады, в «придворных» дивизионах.