– Сдается мне, у вас есть талант – талант быть матерью.

Эми склонила голову набок.

– Вы очень милый, знаете? Вы не могли бы заказать пиццу, позвонив с этого вашего телефона?

– Конечно, – с улыбкой сказал Джейсон.

Позже, когда Макс уснул на диване, они зажгли свечи. Джейсон расспрашивал Эми о ее жизни с Билли, и через некоторое время, преодолев внутренний протест, она начала говорить сама, не ожидая вопросов, и Джейсон осознал, насколько она истосковалась по общению.

И по мере того как Эми говорила, Джейсон начал видеть городского пьянчужку Билли в другом, новом свете. Билл Томпкинс был посмешищем в глазах всего города с тех пор, как четырнадцати лет от роду пристрастился к спиртному. Он разбивал машины, едва сев за руль. Когда Билли еще учился в школе, родители вынуждены были заложить дом, чтобы Билли выпустили из заключения под залог. История повторялась раз за разом. Но Эми увидела в этом человеке нечто такое, чего другие не замечали.

Джейсон заказал пиццу самых больших размеров, и за разговором Эми не заметила, как съела три четверти всего угощения. Давным-давно Джейсон забыл о том, каково это – считать пиццу настоящей роскошью.

Как только последний кусочек был съеден, Эми сладко зевнула, и хотя было всего девять вечера, Джейсон велел ей идти спать. Она встала и наклонилась, чтобы поднять Макса, однако Джейсон отвел ее руку и взял ребенка на руки так, что даже его не разбудил.

– Вы прирожденный папаша, – сонно сказала Эми и пошла к себе в спальню.

Джейсон, улыбаясь лестной оценке Эми, уложил Макса в обшарпанный манеж, служивший ему кроватью, и тихо вышел из комнаты. Странно, но у него тоже слипались глаза. Обычно он не ложился спать раньше часа или двух ночи, но отчего-то, вытаскивая Макса то из одной неприятности, то из другой, он здорово утомился и сейчас был совершенно без сил.

Он прошел в свою спальню, разделся, лег в постель и провалился в самый глубокий сон в жизни. Проснулся Джейсон от отчаянного визга Макса. Соскочив с кровати, он бросился на кухню, где увидел Макса на столе, привязанного к своему пластиковому сиденью. Эми кормила его кашей. Оба они были одеты, хотя за окнами все еще было темно.

– Который час? – спросил Джейсон, протирая глаза.

– Примерно половина седьмого. Макс долго спал этим утром.

– Что это был за визг?

– Я думаю, Макс просто тренировал голосовые связки. Ему нравится визжать. Вы не хотите одеться?

Джейсон окинул взглядом свои голые ноги.

– Да, конечно. – Затем он поднял глаза на Эми. Лицо ее было красным от смущения. Она обнажала перед ним грудь и тем не менее смутилась, увидев его раздетым. Что бы это значило? С улыбкой Джейсон отвернулся. Он испытал приятное чувство от осознания того, что она находила его привлекательным.

Дэвид, подумал он. Дэвид влюблен в Эми.

– Вот это торчало в двери сегодня утром, и перед домом стоит машина, – сказала Эми, кивнув на свернутую в трубку газету на кухонном столе.

Проигнорировав ее просьбу о том, чтобы он оделся, Джейсон снял резиновое кольцо с газеты и вытащил вложенный в рулон сверток с ключами. Развернув бумагу, в которую были завернуты ключи, он прочел напечатанную на компьютере записку, в которой сообщалось, что его одежда – на заднем сиденье и что обо всем прочем уже позаботились. Записка заканчивалась сообщением, что с ним вскоре войдут в контакт.

– Похоже на шпионское послание, – пробормотал Джейсон себе под нос и быстро взглянул на Эми, чтобы понять, не услышала ли она его.

Но она ничего не слышала. Лицо ее горело от возбуждения. Вначале Джейсон подумал, что что-то случилось с Максом. Но ребенок со счастливым видом запихивал себе овсянку в ухо, так что Джейсон вновь перевел взгляд на Эми.