– Бэ́йлин, мы будем поставлять в Россию такие молокозаводы, – Рами как будто услышал мои мысли.

– Ты хочешь заниматься молоком? – удивленно спросил я Рами.

– Не только молоком, ты еще не то увидишь, – Рами был горд собой.

Во втором, одноэтажном здании была небольшая линия, где в целях пастеризации молоко должно было нагреваться до нужной температуры, используя тепло небольшого котла.

– На чем работает этот котел? – спросил я Марка.

– На солярке, – Марку было приятно показывать свое детище.

– А он может обогревать воду для отопления? – котелок не давал мне покоя, как только я его увидел.

– Конечно, может.

«Вот здорово, – подумал я, – этими котелками я смогу отопить всю свою фирму».

– Марк, а если я закажу у тебя какое-то количество таких котлов, ты сможешь их мне продать? – я уже представлял, как у каждого здания будет стоять отдельный котел и мы перейдем на собственное тепло, сократив тем самым свои бешеные расходы.

– Нет проблем, Борис. Определись только, какие тебе нужны и сколько.

«Зря переживал, что еду неизвестно куда, – радовался я. – Решение проблемы тепла стоит того, чтобы потерпеть эти Рамины идеи».

В Тель-Авив возвращались во второй половине дня. Дорога была не загружена, так как и утром, и сейчас мы шли противопотоком. Южный Тель-Авив, куда мы заехали с магистрали, был типичным восточным городом, принципиально отличающимся от остальной его части. Это один из нескольких городов мира, который был построен по предварительно разработанному плану. Белый город, возведенный из белого камня, имеет европейский тип зданий, у нас называемый конструктивизмом. Дома от двух до четырех этажей когда-то были очень красивы, а сейчас, особенно здесь, в южной части города, превратились в неумолкаемый базар. Торговля шла кругом: ширпотреб, обувь, трикотаж, овощи, фрукты, шаверма, сосиски-гриль и кафе, кафе, кафе. Где-то среди этого бедлама Рами отыскал четырехэтажное здание, на второй этаж которого мы поднялись. Там была полная разруха, среди которой были видны остатки какого-то конвейера. Чери, владелец фирмы, которой принадлежало это здание, сидел у себя в кабинете под кондиционером и пил минеральную воду. После непродолжительного разговора с хозяином Рами объяснил мне, что Чери производит пряники. Сейчас у него реконструкция, и свою линию он может отправить нам в Петербург. «Совсем рехнулся Рами», – подумал я, не удержался и спросил:

– Неужели всю эту дрянь ты собираешься мне предложить?

– Бэ́йлин, ты не смотри так пренебрежительно на все это. Чери – очень серьезный бизнесмен. У него в Израиле работает не одна линия. Для нас будет большая удача, если он захочет организовать подобное в Петербурге.

«Ох, не хотелось бы мне такой удачи, – подумал я про себя. Благостное настроение, нахлынувшее на меня после того, как я понял ценность котлов для фирмы, начало пропадать. – Что еще за ерунду Рами готов мне предложить?» – все больше злился я, но, слава богу, на этот раз больше ничего не было.

В Петербург я вернулся до начала майских праздников и сразу же занялся котлами. Отапливать надо было четыре отдельно стоящих здания. Помня, что в Америке каждый коттедж имел свой небольшой котелок, я решил сделать то же самое. Три здания средних размеров – это три котла. На большой производственный корпус определили необходимость двух котлов, установив их с противоположных концов здания. Еще один котел взяли в запас. Таким образом, я заказал Марку пять котлов.

Наступил август, а котлов все не было. Задержка с их поставками меня очень беспокоила. Марк эти котлы сам покупал в Италии, и на этот раз он заказал как себе, так и мне. «