2 ноября князь Горчаков выехал в Бухарест.

6

Не прошло и суток после возвращения князя Горчакова в Бухарест, как вновь пришли тревожные вести на этот раз от генерала Соймонова: турецкие войска из крепости Рушук начали переправляться на островов Макан, находящихся напротив крепости.

Князь Горчаков тут же распорядился на случай переправы неприятеля с острова на левый берег всеми силами воспрепятствовать этому, однако в крупное дело не втягиваться.

Получив приказ, генерал Саймонов, прошедший за свои долгие годы службы, как он сам любил выражаться «Крым, Рим и медные трубы», решил действовать на упреждение.

Его войска занимали позиции у селения Журжи, что находилось в восьми верстах от Рущука.

Ночью генерал Саймонов выдвинул часть своих войск к Дунаю. А перед рассветом, воспользовавшись густым туманом, приказал скрытно подвезти батарею из 10-и конных орудий под прикрытием стрелкового батальона Томского полка к самому урезу воды напротив острова Макан.

Когда батарея заняла свою позицию, генерал Саймонов подозвал к себе командира батареи капитана Калинина, перекрестил его и сказал:

– Ну, с богом, капитан…

Громовой залп батареи в предрассветный час раскатистым оглушительным эхом покатился над темно-зелеными водами Дуная.

За первым залпом последовал второй, потом третий, осыпая остров ядрами и гранатами.

Орудия били без перерыва около часа, сотрясая хрустально-холодный воздух гулкими разрывами на острове. Пока гремели орудия, генерал Саймонов приказал командиру Томского батальона полковнику Нефедову выслать к острову на лодках команду штуцерных из 80 добровольцев во главе с поручиком Чаплинским.

Как только лодки пристали к острову, огонь батареи тут же прекратили. И охотники стали подниматься на высокую кручу, цепляясь за выступы глины и коренья.

Уже наверху поручик Чаплинский разделил десант на четыре группы. Не прошли по лесу и сотни шагов, как впереди открылась большая поляна, по которой были густо разбросаны тела убитых турок, дымились воронки, и отовсюду несло едкой гарью.

Поручик Чаплинский наспех посчитал тела убитых и то только тех, которые были видны. Их оказалось около полусотни.

– Ну что, братцы, вперед, – скомандовал он.

Когда они были уже на середине поляны, из леса гурьбой вдруг вышли турки.

Увидев русских, турки остановились и с недоумением стали смотреть на них. Появление русских на острове было для них такой неожиданностью, что они на какое-то время опешили. Затем, что-то выкрикивая, бросились назад.

Времени на размышление у поручика Чаплинского не оставалось.

– Братцы, за мной! – крикнул он и изо всех сил побежал через поляну. Оглянулся только раз, чтобы убедиться – не отстал ли кто.

Охотники настигли турок на краю поляны, в дальнем углу которой виднелись свежевырытые землянки, рядом находилось несколько пеших орудий и десяток прислуги. За прогалиной просматривался противоположный берег Дуная.

Турок, которых настигли на краю прогалины, перекололи в одно мгновение.

Артиллерийская прислуга бросилась бежать к берегу. Из землянок тоже стали выскакивать турки и, не понимая, что происходит, побежали к берегу.

Охотники в запале погнались за ними. На берегу они увидели еще около сотни турок, которые спешно грузились в лодки.

Преследовать дальше убегающих по берегу турок, охотники не стали, чтобы самим не оказаться под огнем крепостной артиллерии Рущука.

К своим лодкам охотники возвращались шумно, возбужденные успешным скоротечным боем.

На поляне кто-то из охотников снял с убитого офицера кожаный подсумок и извлек из него какие-то бумаги, покрутил их в руках и отдал поручику Чаплинскому.