– Какую именно? – разгладил бороду молодой шах.

– Это мы очень скоро узнаем! – вздохнул Симонич.

Все именно так и вышло. Вскоре Стоддарт снова появился в персидском лагере под Гератом. На этот раз он привез ультиматум английского правительства о том, что если осада Герата не будет немедленно снята, английский флот войдет в Персидский залив и высадит там большой десант, который начнет захват персидских городов.

Тут уж Мохаммед-шаху стало не до улыбок.

– Что мне теперь делать? – тревожно спрашивал он вызванного русского посла.

– Выхода у вас, а соответственно и у нас, к сожалению, нет! – честно признался Симонич. – Можно, конечно, еще потянуть время, но сворачивать шатры и убираться из-под Герата восвояси придется все равно, пока англичане не оттяпали у вас сразу несколько провинций. Надо признать, ваше величество, эту партию мы им проиграли!

А проблем хватало и у Виткевича. Вскоре после его отъезда прямо в дороге внезапно скончался его верный друг и спутник Гуссейн-Али. С его смертью Виткевич лишился влиятельного союзника и теперь мог рассчитывать только на себя. А неделю спустя вдалеке внезапно показалась группа вооруженных всадников. Даже беглого взгляда было понятно, что это не купцы. Две группы медленно сближались. Виткевич и его спутники на всякий случай приготовили оружие.

– По количеству мы лишь немного уступаем, а это значит, что если это местные разбойники, то отобьемся! – приободрил казаков Виткевич.

Каково же было его удивление, когда во главе всадников он опознал европейца. Обе группы остановились на расстоянии выстрела, изучая друг друга.

– Кто вы такие? – первым крикнул Виткевич вначале по-персидски, а потом по-тюркски.

В ответ последовал ответ на фарси:

– Я английский офицер!

После чего кричавший привычно козырнул. Сказать, что Виткевич был удивлен, значит, не сказать ничего.

– А вы кто такие? – спросил в свою очередь англичанин, хотя по одежде казаков и самого Виткевича обо всем можно было уже вполне догадаться.

– I am a Russian officer! – на чистом английском ответил Виткевич, козырнув в ответ, чем вверг кричавшего ему всадника в не меньшее изумление.

После этого обе группы съехались и началось уже более близкое знакомство. Как оказалось, Виткевич случайно наткнулся на лейтенанта Генри Роулинсона, который с проводниками и охраной проводил рекогносцировку приграничных с Афганистаном персидских областей. По неписаным законам Большой Игры разведчики противоборствующих сторон при личных встречах стремились быть взаимно вежливы. Вот и теперь, раскинув совместный бивуак, Виткевич с Роулинсоном выпили, перекусили и, раскурив трубки, завели разговор, стремясь прощупать друг друга. Один спрашивал, второй отвечал. При этом спрашивали много и конкретно, а отвечали неохотно и уклончиво.

«Их офицер, – написал позднее в своем донесении Роулинсон, – был молодым человеком изящного телосложения, с прекрасным цветом лица, яркими глазами и очень живым взглядом».

– Чем вызвано ваше появление в таких диких краях? – поинтересовался англичанин.

– Я везу подарки российского императора новому шаху Персии.

Данная легенда была вполне правдоподобной, так как шах именно в этот момент находился на расстоянии дневного перехода, следуя во главе своей армии на захват Герата. Фактически и сам Роулинсон направлялся в лагерь шаха, везя с собой письмо посла в Персии Джона Макнейла.

– А чем вызвано ваше появление здесь? – немедленно отыграл Виткевич.

– О, я просто любознательный английский путешественник…

– Наверно, вы интересуетесь местной флорой и фауной? – ехидно поинтересовался Виткевич.