С заигрывающей улыбкой Грок швырнул стакан с дымящимся коктейлем в экран двери на кухню. Экран пропал, посуда влетела в столовую. Спустя мгновение в соседнее помещение следом за разбившимся об столешницу стаканом телепортировался и сам Грок.

Словно римский Гладиатор с парящей вокруг него темной мантией в позе атакующего Грок левитировал и оборачивался вокруг своей оси посреди кухни. В его правой руке гулом светового меча звенела бесовская коса. Блестящий и глубокий черный цвет ручки выполненный из редчайшего черного сафита и титана, дарящего лазерной нити, выполняющей роль лезвия косы, бесконечно мощную энергию. Именно такими незамысловатыми косами бесы однажды и вырезали четыре миллиарда людей на Сафире. Оружие способное разрезать все на свете, при наличии умелых рук.

Лицо Грока было сконцентрированно-озлобленным. Он парил. Словно тяжелые лохмотья его защищала парящая кольчуга. Полный боевой наряд призрака – элиты армии бесов. Один вид Грока наводил ужас на все семейство его несчастных родственничков.

Грок бросил взгляд на бело-зеркальный холодильник, на котором каллиграфическим почерком было красиво выведено: «Мой брат свихнулся».

Если бы черный капюшон кольчуги был накинут на патлатую голову Грока, он был бы похож на ультрасовременную смерть с лазерной косой. Он продолжал напряженно оглядывать кухню. Бутылка водки, рюмка, испачканная помадой, запах не Мариных духов. А прямо над ним, внутри диска люстры под потолком кружилась Нина, свернувшаяся калачиком.

Грок осмотрел всю кухню и начал поднимать голову наверх, как его остановил возмущенный вопль Крока:

– Ты ошалел?!

– Это я ошалел? Это у тебя засос на пол башки твоей лысой!

– Его пытали! – влезла Мара.

– Чего? Да он в мясо ужрался вчера, да еще и с бабой какой-то! Крок, брат, что происходит? С каких пор ты перешел на грязный земной алкоголь?

Дети спасли Крока от фиаско. Испуганные малыши подняли журкий ор и залили слезами всю гостиную. Грок подождав мгновение вытянул руки в разные стороны и вспышкой телепортировался обратно в зал. На нем снова уже не было доспехов и пропало куда-то страшное бесовское оружие.

– Дети, простите. – выдавил Грок. – Крок, я тебя найду и дам указания что и как сделать, брат, мне нужна твоя помощь.

– Хорошо. – тяжело ответил Грок. – Что за игру ты затеял?

– Крок, большую игру. Но лучше быть затейником. Когда игра твоя, ты и придумываешь правила. И здорово, брат, что мы с тобой в одной команде.

– По-другому и быть не может. – вздохнул Крок.

– Это я и хотел услышать. Мир вам и свет, родные.

– Мир тебе и свет. – ответила одна Мара. Крок задумался, малыши испуганно хныкали, упиравшись в родителей, распуская сопли и слезы.

Грок прошел к дверному экрану на улицу, обернулся:

– И хватит бухать!.. Без меня.

Едва за ним закрылся экран уличной двери, как Сталина рухнула на кухне с потолка вместе с огромным диском-люстрой. Она просто посыпалась на стол и на всю звенящую кухонную утварь. Ударившись о пол Нина случайно спустила курок своего нагана. Хлопок выстрела. Пуля просвистела у виска Мары, которая от испуга в то же мгновение потеряла сознание.

Крок перепутал все на свете, любимая обмякла. Его заторможенный похмельный мозг не дал никаких реакций, кроме как не начать трясти свою несчастную супругу и орать не своим голосом. От чего, впрочем, она пришла в себя, как от нашатыря.

Пьяная Сталина с трудом поднялась на ноги.

– М-даа, чуть не оконфузилась…

– Чуть не оконфузилась?! Да ты чуть мою жену жизни не лишила!

– Ну, не лишила же, че орать-то.

– Че орать-то? Да ты, бухая, с огнестрельным оружием у меня дома, шмаляешь во все стороны!