Кары, затертое льдами, одно из судов было вынесено на мель и, «совсем срезанное», оставлено экипажем, сошедшм по льдинам на берег, где и была устроена зимовка. Потерпевшее аварию судно не было покинуто на произвол судьбы; разгрузив, его притянули к берегу и кое-как починили. Перезимовав в Обдорске, летом 1739 г. вышли в море и прибыли в Архангельск в половине августа. Возложенная на обскую партию задача была выполнена, хотя и с большими трудностями и риском.

А теперь перейдем к походу лейтенанта Овцына, которому поручено было обследовать берег от конечного пункта работ экспедиции Малыгина – устья Оби – до Енисея. 14 мая 1734 г. на построенной в Тобольске специально для этого плавания двухмачтовой дубель-шлюпке «Тобол», длиной в 70 футов (21,3 м), Овцын в сопровождении подштурмана Стерлегова, штурманского ученика Канищева, геодезиста Ушакова, его ученика Выходцева, рудознатца Медведева и еще 50 участников экспедиции отправился из Тобольска по Оби в море.

Небольшой «Тобол», конечно, не мог вместить всего экспедиционного имущества, поэтому экспедицию сопровождали дощаники, загруженные припасами и строительным материалом. Немалые трудности принесло уже плавание по Обской губе от Обдорска, куда флотилия прибыла 11 июня. Неизведанное широкое пространство воды, частые мели, на которые непрестанно садились дощаники, – все это доставляло Овцыну немало хлопот. Подвигались чрезвычайно медленно, впереди шли гребные суда, занимавшиеся промером фарватера и обследованием берегов.

Медленное продвижение отряда вскоре настолько всем наскучило, что решили избавиться от дощаников. Дотащившись до Семиозерного, один из дощаников разломали и из досок сложили большой продовольственный магазин. Следуя далее, постепенно стали освобождаться и от других дощаников, а людей, сопровождавших дощаники, отпускать домой. Когда разломали последний дощаник, все вздохнули свободнее, как будто сбросили тяжелую ношу. Стали быстрее продвигаться на север. 31 июля «Тобол» подошел к устью Тазовской губы и поставил там маяк. Плыли и не видели конца губы, а границ этой обширнейшей губы не знали даже и приблизительно.

В конце концов Овцын решил не оставаться в неизведанных местах на зимовку и 4 сентября 1734 г. вернулся в Обдорск.

Бесплодность плавания хотели наверстать береговыми работами. Посылали казаков для обследования обоих берегов губы, а также и для сооружения маяков и опознавательных знаков. А штурман с геодезистом занялись промером фарватера.

29 мая следующего года вскрылась Обь, и «Тобол» вновь двинулся к морю. Однако движению судна мешали встречные ветры. С большим трудом достигли только 68°40′, то есть не дошли даже до Тазовской губы.

Сильный упадок духа, утомление и плохое питание возымели свое действие. Началась цинга, и в весьма тяжелой форме. Из 56 человек экипажа болели 37 человек, в том числе и командир. Четверо умерли, среди них рудознатец Медведев. Призрак смерти витал над кораблем. «Не видя теперь уже никакой возможности продолжать плавание, по сделанному с обер- и унтер-офицерами консилиуму, отсюда пошли в обратный путь». И на этот раз уже не в Обдорск, а прямо в Тобольск, в начальный отправной пункт экспедиции, куда и прибыли в начале октября. Корабль был сильно поврежден.

Когда оправившийся от цинги Овцын прибыл в Петербург и подробно поведал в Адмиралтейств-коллегии о всех злоключениях своего на редкость неудачного плавания, он убедился, что его очень ценят и согласны удовлетворить все его требования организационного порядка, необходимые для успешного завершения возложенной на него задачи. Он убедился также, что решение правительства осуществить задачу похода из Оби на Енисей какою бы то ни было ценой по-прежнему неизменно. В данном ему наказе даже стояло многозначительно: «А без окончания в совершенстве оной экспедиции возвращения не будет».