Заговорщики тревожно переглянулись.

– Я ручаюсь за преданность Лапьерра, – наконец, сказала мадам де Шевез.

– Пытки развязывали языки даже самым преданным людям, – мрачно возразил Конде.

– Положим, адвоката мы спрячем, – задумчиво проговорил принц Сезар. – Нет его – нет и доказательств.

– Замечательно, – кивнул англичанин, который, на самом деле, так не думал. – Но меня больше волнует не господин Лапьерр, а то, как Рошфор[17], этот кардинальский шпион, узнал о его существовании.

– Среди нас есть предатель, господа! – стукнул кулаком по столу Конде, но, увидев побагровевшее лицо Великого Приора, исправился: – Я не говорю про собравшихся здесь. Мы все выше подозрений. Но есть и другие…

– О, Боже, – Гастон был близок к обмороку. – А я и так рискую больше всех вас…

– Корона Франции – не такая уж и малая плата за риск, – усмехнулся Сезар.

Конде, что спал и видел себя королем, только хмыкнул.

– А я влез в это дело только из любви к Гастону, – растерялся Суассон. – Но если кардинал все знает…

– Довольно, господа! – вмешалась герцогиня де Шеврез. – Я думаю, мы должны поторопиться, и привести свой план в исполнение быстрее, чем планировали. Я сегодня же встречусь с Шале[18], и потребую у него исполнить свою клятву и, наконец, покончить с Ришелье.

– А он не отступиться? – тревожно спросил Конде.

– Если любят, то не отступают, принц, – улыбнулась герцогиня. – А граф влюблен в меня, и сделает все, что я ему прикажу. В Лувре достаточно и укромных углов, где можно совершить убийство, и запутанных переходов, которые помогут скрыться, после того, как дело будет сделано.

– А король? – Конде был полон решимости выяснить все до конца.

– Избавившись от слуги, избавимся и от господина, – ответила Шевретта. – Монастырей во Франции более чем достаточно.

– Да я не о том, – поморщился принц. – Затевать убийство министра под носом у Людовика, по меньшей мере, глупо. И небезопасно.

– Я думаю, проще всего застать Ришелье врасплох во Флери, его летней резиденции, – задумчиво проговорил Гастон. – Во-первых, Флери находиться всего в нескольких лье от Фонтенбло. Во-вторых, если кардинал что-то и подозревает, то в собственном доме он наверняка не будет ожидать нападения. К тому же, это удобно, так как замок находиться возле леса, и, если мы навестим Его Преосвященство под видом охотников, то кардинал будет вынужден оказать гостеприимство принцам крови.

– Продолжайте, – с интересом кивнула герцогиня.

Видно было, что Гастон уже давно продумал детали предстоящего убийства, так как, без малейшей запинки, он продолжил знакомить со своим планом остальных заговорщиков.

– Оказавшись в замке, мы выберем удобный момент, и спровоцируем ссору…например, за ужином, который Ришелье будет вынужден дать в нашу честь. В пылу ссоры господин де Шале и несколько моих офицеров выхватят шпаги, бросятся друг на друга, и, я ручаюсь, господин кардинал тут же кинется разнимать драчунов…

– А граф «случайно» проткнет его шпагой! – радостно вскрикнула Мари и захлопала в ладоши. – Браво, Ваше Высочество, Вы – прирожденный заговорщик.

Гастон удовлетворенно улыбнулся. Но не всем собравшимся его план пришелся по вкусу.

– Вы сошли с ума, господа! – недовольно пожал плечами Великий Приор. – Зачем создавать себе лишние трудности, если достаточно устроить засаду, и заколоть кардинала как кабана на охоте?

Но остальные заговорщики с ним не согласились. План герцога Анжуйского им пришелся по вкусу еще и потому, что снимал с них ответственность за убийство Ришелье, которое можно будет легко представить как несчастный случай.

– Итак, – удовлетворенно заметил Конде, – 26 мая 1626 года умрет Ришелье….In nomine Patris, et Filii, et Spiritus Sancti.