Разгром дружины Мстислава Удатного

Миниатюра Лицевого летописного свода XVI в.

Когда Мстислав Киевский и Мстислав Черниговский узнали о том, что Мстислав Галицкий перешел Калку, то возмущение, которое их охватило, было одинаковым, а действия – прямо противоположными. Если черниговский князь велел своим войскам спешно снаряжаться для битвы и быстро переходить Калку, то киевский князь поступил наоборот. Он приказал киевлянам готовиться к сражению и одновременно распорядился ещё больше укрепить холм, на котором стоял лагерем, а также сделать запасы воды. Мстислава Романовича терзали нехорошие предчувствия. Князь полагал, что перед тем, как идти на другой берег и вступать в бой, надо было тщательно разведать обстановку. А этого сделано не было. Исходя из сложившейся ситуации, Мстислав Старый пришел к выводу, что утренняя авантюра Удатного добром не кончится. Киевский князь старался просчитать возможные варианты дальнейшего развития событий. Глядя с вершины холма на собирающихся переходить Калку черниговцев и прислушиваясь к далёкому гулу сражения, он всё больше убеждался в том, что единственным правильным решением будет оставаться на своих укреплённых позициях. А там как Бог даст!

Субудай и Джебе-нойон применили тактику, которая была стара как мир, – измотав длительным и яростным боем русско-половецкую рать, они заманили её подальше от Калки, а затем обошли свежими тысячами с флангов и ударили справа и слева. Используя численное преимущество на направлении главного удара, монгольские военачальники тем самым сразу же решили исход великой битвы в степи. Половцы, атакованные во фланг и с фронта, не выдержали этого одновременного натиска и обратились в беспорядочное бегство, всё круша и сминая на своём пути. Пешая волынская рать была опрокинута и рассеяна этим неудержимым потоком обезумевших людей и коней, а княжеские дружины приведены в полное расстройство. Отчаянно сражающиеся гридни не только отражали монгольские атаки, но и уклонялись от лавины убегающих половцев, мчавшихся не разбирая дороги.

Даниил Волынский был тяжело ранен, вражеское копьё пробило пластины панциря и вонзилось в грудь, но в азарте боя он этого даже не заметил. Теперь же князь изнемогал под ударами наседающих на него со всех сторон врагов, и трудно сказать, чем бы всё это закончилось, если бы на помощь Даниилу не пришёл луцкий князь Мстислав Немой. Прорубившись с гриднями к раненому родственнику, Немой вырвал его из кольца врагов и стал уходить в сторону Калки, стараясь не попасть под копыта убегающей половецкой конницы. Достигнув реки, истомлённый жаждой Даниил захотел пить, и тут ему стало совсем худо. Телохранители подхватили князя, окружили со всех сторон и помчались прочь от Калки, по направлению к Днепру.

Мстислав Удатный так и не понял, откуда у него на флангах появились свежие монгольские тысячи. Некоторые дружинники вовремя заметили новую опасность и успели повернуться к врагу лицом, но не привыкшие к подобным маневрам пешие ратники дрогнули, бросили щиты и стяги и побежали к реке. Мстислав Мстиславич в окружении телохранителей метался вдоль строя, пытаясь удержать своих людей от беспорядочного бегства, но его уже никто не слушал. Князь раз за разом врубался в плотные монгольские ряды, надеясь остановить вражеский натиск, но всё было тщетно. Противник наращивал давление по всему фронту. Когда же Мстислав увидел обезумевшие от страха толпы половецких всадников и истекающего кровью Даниила, то он понял, что битва проиграна и надо уводить своих людей. Галицкие гридни стали пробиваться к Калке, где попали под сокрушительный удар тяжёлой монгольской конницы, которая преследовала половцев и остатки волынской, курской и луцкой дружин. Пешая рать была уничтожена, строй дружины разбит, и Мстислав Удатный понял – настало время спасать свою жизнь.