Тишина ночи, была ярко освещена сиянием звёзд русского неба и искристыми переливами света, слов и музыки исполненных произведений, изумляя Валерия своими неописуемыми красками, которые все больше и больше расходились в пространстве, заполняя просторы России. В этом пространстве, наполненном небесной благодатью, Валерию пришли слова, короткого четверостишья написанных несколько лет назад Андреем Александровичем Свиридовым, которые Валерий как то неожиданно для себя, непроизвольно произнёс в тишине:

Добавив от себя и про себя

– И я очень и очень радостен и благодарен жизни за близкое знакомство и общение, с живущим на земле Богом.

Дверь комнаты отдыха распахнулась и на веранду вышла Валерия Германовна, нарушая благостное уединение, сказала:

«Валерий Васильевич, можно я присоединюсь покурить с тобой» – и не дожидаясь ответа села на стоящий рядом диван.

По выражению лица Валерии Германовны, было видно, что она потрясена музыкальными произведениями, и не менее удивлена исполнением и исполнителем, в глазах её читалась потерянность.

Собравшись мыслями, на выдохе выпуская серые клубы дыма, Валерия сказала: «Да, я не ожидала, такой мощи слов и музыки песен….» – выдержав паузу, добавила.

– Благодарю тебя, Валерий Васильевич, за подготовку Влада, только ты его мог так настроить на родовой лад, это твоя заслуга изумительного исполнения песен Владиславом и организацию этого вечера. Удивившись немного такому повороту беседы, Валерий не спеша достал сигарету, помяв её неоднократно пальцами рук, прикурил.

Со стороны можно было подумать, что он не слышал хвалебных дифирамб в его адрес, и только после длительного молчания ответил: «Да, я могу открыть и показать дорогу, к Огням Световита, к РОДЪУ и ЛАДЕ, а вот пойти по этому пути каждый решает сам, Ты Валерия и сама, знаешь это и видела, что многие шли, да сходили с родовой дороги, в дремучую темноту, светотеней жизни. Вечер этот заслуга ни моя и даже не Ларисы Генриховны, на то есть первопричина, и это ты знаешь».

– Так что заслуга моя здесь, разве что баньку жарою наполнил, натопив печь докрасна.

– Многие тебя слушали Василич, да не многие услышали, а кто и услышал, пошли сами, да вот беда из них многие попали в гордячество гордунов, ослепнув от иллюзий успехов в материальной жизни, – с печалью в голосе произнесла Валерия.

Обменявшись короткими диалогами, собеседники молча сидели и курили, каждый из них был в своих мыслях.

Валерия Германовна всё пыталась постичь, напрягая всю свою силу мысли, почему стихи в Родовых частотах не написанных произведений, идущие из Родовой Вселенной, её мощнейший склад ума и интеллекта не опознаёт, не видит и не слышит… Да что то мешает, что то не так, осознавала сказительница, но интеллект ответа не дал, что, как, и почему… и Валерия не докурив, ушла в гущу творческих разговоров, в комнату отдыха при русской баньке.

Валерий Васильевич, оставшись в уединении, попытался наслаждаться тишиной ночи, и погрузится в образы витавших в пространстве исполненных песен, но слова Германовны, о гордячестве гордунов, выводили на мысли о многих его знакомых, близких, и даже родственников, заражённых этим недугом. Многие и очень многие, достигнув успехов в творчестве, материальном достатке богачества, начинали мнить о себе хороших, что в этом всём есть их заслуга ума, упорства, интеллекта, забывая простую истину, на всё воля РОДЪА, ибо РОДЪ милостив, но только для склонивших колени и шеи свои.

Многих и очень многих гордунов, и не только их, настигал РОКЪ – Родовой огонь коловрата, а он, РОКЪ грозен и не отвратим, в его огне многие словно хворост, дрова сгорели дотла, не оставив после себя и пепла ибо ветер времени все песчинки разносил в миллиардах метров Вселенной, скрывая всё в бесконечности пространства. Так терялись и таяли навсегда следы не только людей, но и народов, государств, цивилизаций, забывших РОДЪА и ЛАДУ.