Нормальная вина. Мы с подругой договорились вечером пойти в театр. Я случайно обливаю подругу кофе на ланче и искренне прошу прощения; я не специально, мы решаем этот вопрос быстро и полюбовно. Возможно, я оплачу химчистку или подруга отнесется легко к произошедшему и сама почистит платье; возможно, она поворчит и расстроится, но поймет, как искренне я сожалею, ведь это было ненамеренно; конфликт не разовьется, и остаток дня мы проведем в отличном расположении духа.

Деструктивная вина. Все то же самое по событию, только, несмотря на мои искренние извинения и предложения исправить ситуацию, подруга уходит в сильнейшую обиду, обвиняя меня в том, что Я ВСЕГДА ПОРЧУ ЕЙ НАСТРОЕНИЕ И СПЕЦИАЛЬНО ЭТО ДЕЛАЮ.

Или реакция подруги нормальная, но, несмотря на это, я продолжаю и продолжаю извиняться, говорю вслух или про себя: «ВОТ Я РАСТЯПА, ВСЕГДА Я ВСЕ ПОРЧУ!»

Если мы внимательно посмотрим на два последних примера, то увидим, что в деструктивной вине есть:

♦ внутренняя или внешняя критика, как будто нас отчитывает родитель или мы сами себя ругаем как родитель; возможно, вы вспомните, что в таких ситуациях вы разговариваете с собой словами мамы или папы, как будто они внутри вас ругают за содеянное;

♦ застревание в этом чувстве, как в болоте: тягучее ощущение, что ничто не поможет исправить ситуацию и настроение;

♦ ощущение, что вы уже оказывались в подобной ситуации ранее и испытывали похожее чувство, хотя контекст может быть как аналогичный, так и совсем иной (не с подругой, например, а с мужем);

♦ и самое важное: если вы серьезно присмотритесь и вспомните пару случаев, то заметите, что в какой-то момент в процессе проживания деструктивного чувства вины человек становится апатичным и погружается в драму – эмоционально сложную ситуацию, которую можно изменить действиями, но они не совершаются. Пример: подруга может согласиться на химчистку или покупку нового платья, но вместо этого проваливается в сильнейшее детское чувство обиды и в слезах уезжает на такси домой, прерывая общение в этот день; билеты в театр пропадают, а платье уже не спасти, так как пятно въелось; а вы терзаетесь мучительным чувством вины, что все испортили, хотя это был выбор подруги – так провести остаток дня. Никто не стал менять реальность, все погрузились в свои ранние (детские) сложные чувства, и контакт/общение прервалось.

Почему так важно уметь работать с деструктивным чувством вины, знать, как в него не заходить, а если оказались в этом болоте, то как выйти? Это нужно, чтобы мы могли менять реальность, чувствовать себя эмоционально стабильными и сохранять контакт и отношения с другими.

Съесть кусок торта во время беременности, если это запрещено по медицинским показаниям, – объективно не самая удачная стратегия. Но съесть кусочек, а потом винить себя две недели до следующего приема у врача – это дважды контрпродуктивно. Если вы съели что-то не очень полезное, нормальным будет сказать: «Да, это не самый удачный мой выбор, но почему же мне так захотелось тортика, хотя я знала, что его не рекомендовали? Может, я устала или тревожусь, а возможно, была сильно расстроена?» Когда появляется не только голос внутренней критики, но и голос заботы, происходят невероятные изменения: вы понимаете эмоциональную причину своих поступков и тортика хочется меньше, а заботливых действий в жизни становится больше. К чувству вины мы вернемся еще не раз в данной книге, ибо вокруг него строятся такие сложные вещи, как эмоциональное выгорание и тревожность родителей.

Помимо вины важным фокусом внимания будущих родителей должна стать тревожность. Это значимо для обоих партнеров и близкого окружения, так как тревога имеет заразительный характер. Посидев часок у причитающей бабушки, женщина может засомневаться, а стоит ли вообще погружаться в тему материнства. А мужчина, говоривший с отцом, может услышать резкую и тревожную (тут в дело вступает тревога потенциального дедушки) фразу: «Сын, а если двойня? Как ты вообще вытянешь это?» И опять сомнения и страх. Поэтому важно, планируя беременность, помнить о нескольких техниках безопасности по теме тревоги.