– Таким образом, убедившись, что близкие тебе люди, совершившие немыслимое зло по отношению к тебе, имели для этого оправдание в твоих глазах, ты их простила. Почему же ты отказываешь в такой возможности Áдаму?

Мне почудилось иль разверзлись небеса?! А может земля ушла из-под ног, обрушилась до самой преисподней с вратами ада, распахнувшимися настежь?! За мгновение как звучало это имя, худшие моменты моих многочисленных жизней зарницами молний озарили самые мрачные уголки моей памяти – смерть, предательства, убийства. Вот я лечу в пропасть. А сейчас моя голова покатится по эшафоту.

Упавшим голосом, твержу, как заклинание, глядя Солис в глаза, со всей неприкрытой ненавистью, с чувством, с толком, с расстановкой, чеканю каждое слово:

– Никогда не произноси при мне это имя! Слышишь меня! Никогда!

– Пожалуйста, объясни мне. Я правда не понимаю, чем его предательство хуже предательств других твоих друзей.

Солис говорит искренне. Но как она может понять то, что я сама до конца не понимаю. Для Солис все поступки должны быть логичными. Боюсь, что в данной ситуации я не в силах совладать с чувствами. Боль от предательства любимого человека затмевает разум. Чувство ярости, жажда мести непреодолимы. Он причинил невыносимую боль мне. И теперь я наказываю его за это.

∞

Эта рана не заживает. Новый день заботливо накрывает её осенней листвой. Листок за листком. Белым одеялом зимой. Хрустальная снежинка за снежинкой. Кажется, что весной ледяная короста растает. Молодые побеги прорастут на обновлённой благодатной почве. Но ничего не происходит. Который год земля бесплодна. Сухая и безжизненная.

Одни слёзы мои омывают её украдкой. После ночного кошмара. В дни годовщин. Порой словно из ниоткуда, удушающая волна нестерпимой боли накрывает меня с головой.

Прогресс в лечении практически отсутствует. Лечащий врач Доктор Зонман, несмотря на богатый опыт и профессиональную компетентность, испробовав многочисленные подходы в комбинации с медикаментозным лечением, в отчёте признаётся в полном бессилии изменить ситуацию в лучшую сторону, по крайней мере в настоящий момент.

Основываясь на материалах дела, консилиум пришёл к выводу, о необходимости оставить пациента Эволин Брайс в клинике на следующие двенадцать месяцев под наблюдением группы специалистов. Надлежит продолжать медикаментозное лечение, оказывающее успокаивающее воздействие на пациента. Срок пребывания будет пересмотрен по истечении двенадцати месяцев в соответствии со всеми нормативами и требованиями.

– Что это? – недоумеваю я, – Очередная шутка?

Возмущённо швыряю бумаги в лицо доктору Зонман. Явно ожидая подобного поступка с моей стороны, она без труда уворачивается.

– Нет, – стальным голосом отвечает доктор Зонман, – это официальное, абсолютно законное решение по вашему вопросу Эволин. Мне крайне жаль, что я не смогла вам помочь.

В мгновенье ока мой заботливый доктор ускользает за дверь.

Паника. Я загнана в угол. Трудно дышать. Мозг судорожно ищет возможные выходы из ужасного и, вместе с тем, нелепого положения. Я в капкане, я готова отгрызть себе лапу, лишь бы выбраться из ненавистного места. Варианты выбраться на волю просчитаны сотни раз, многие были безуспешно опробованы мной, тем не менее выводы неутешительны… Если я не могу уйти отсюда, остаётся только одно – найти способ уйти из жизни. Я знаю, как это звучит. И я никогда бы на такое не пошла, если бы у меня был любой другой способ. Вплоть до убийства тех, кто стоит на пути к свободе. Но они лишили меня всех вариантов.

Некоторое время назад, после очередного пробуждения и бесполезного сеанса с доктором Зонман, пришло внезапное осознание необходимости быть готовой к самому худшему. Убедившись, что невозможно раздобыть, тем более, спрятать необходимые лекарства или подходящие инструменты для побега, я начала постепенно выстраивать последовательную цепочку событий для осуществления моего невозможного плана.