Как раз в это время мои родственники, в основном мужчины, уходили из жизни друг за другом. Все они, как правило, перед тем как сгинуть, лишались работы, а значит – средств для существования, попадая тем самым под власть нелепого случая, влача жалкое существование. Все они были – как винтики дьявольской машины самоуничтожения. Но самое обидное то, что многие из них так и не поняли, говоря словами Есенина: «Куда несёт нас рок событий…»[2] Я сама не сразу всё поняла. Только повзрослев, испытав полынный вкус потерь, примерив чужие одежды, узнав о схожести чужих судеб с моей, я постепенно стала разбираться – «что?», «к чему?», «из-за чего?»

Безусловно, девяностые годы были тяжёлым испытанием для многих в нашей стране. Если брать конкретного человека, то у каждого была своя история, но для многих одиноких людей, особенно пожилых, имеющих свою жилплощадь или ожидавших её получения, а были и такие, – вот у них, если взять во внимание их истории, можно найти много общего, особенно концовки.

Простившись с бедной Еленой Георгиевной, я возвращалась домой уже под вечер. Выйдя из электрички, пересела в маршрутку и помчалась по присмиревшему, уставшему за день городу среди фейерверка разноцветных огней. Жизнь не уснула в нём, а перешла в другую, имеющую свои правила, игры и развлечения. Иногда мне приходилось, мимоходом наблюдая, подсмотреть за кем-то из прохожих, кто вдруг нечаянно привлёк к себе моё внимание, – это были разные люди, но всех их объединяло одно желание, кото рое они старались спрятать даже от себя: им всем хотелось нравиться другим людям.

Конечно, люди нуждаются во внимании, поддержке, похвале и в уважении. В каждом человеке, если присмотреться, обязательно найдётся что-то хорошее.

И вот я уже дома, на площадке. Ключ сделал несколько поворотов в замке, и я вошла в квартиру, включила свет и прошла в комнату; несколько минут сидела в кресле, вороша память и давая оценку пережитым событиям. Потом взяла книгу со стола, открыла и начала искать ту страницу, на которой остановилась в прошлый раз. Вот, кажется, здесь: «Вспомни всех тех хороших людей, которых ты знал. Всех тех прекрасных людей. Ему стала невыносима собственная несправедливость. Несправедливость он ненавидел так же, как и жестокость…»[3] Нет, это я уже читала… стала листать дальше. «Господи, как хорошо, что у меня прошла злость. А то ведь я уже задыхаться начал – как будто ураган налетел. Злость – тоже роскошь, которой я, чёрт возьми, не могу себе позволить…»[4] И опять осечка. Мне понадобилось несколько минут, чтобы сосредоточится и найти наконец нужную страницу и строчку. Снова погружаясь в чтение, я незаметно удалялась от тяжёлых впечатлений дня, ухватившись за найденную нить повествования; вновь герои романа тянули меня вверх, в горы. И я, осторожно ступая, с угрюмым и усталым лицом тащилась за ними по узкой отвесной тропе. И разочарование, обиды, неуверенность, сомнения покидали мой дом, и глухая ночь отступала, пряталась за занавеской. Свет настольной лампы осветил огромный нескончаемый мир, я, забыв усталость и сон, мысленно шагала, стараясь догнать и не упустить из вида своих книжных товарищей. Хорошо, что книжные у меня есть друзья, а настоящих и реальных, что повстречались в жизни, я растеряла, безжалостно прогнала их, или они сами удалились от меня тогда, когда по-настоящему были мне нужны. Я расценила это как предательство и не желала больше идти с ними на контакт.

Я держу в руках робкий белый лист бумаги с чёрными мелкими значками, которые выстроились в ровные ряды друг за другом, как солдаты на параде. Сливаю значки в слова, читаю и слышу знакомый голос писателя. Ловлю его иронию, горечь пережитых разочарований, слышу тревогу его и радость. Я могу спорить с ним, испытывать восторг от остроты и точности воплощённой им мысли, но чаще всего я принимаю всё написанное им на веру и черпаю для себя его мудрость. Он для меня друг. Друг на всю жизнь. И пусть мы часто с ним живём в разных временных рамках и нас разделяют века и страны – я руководствуюсь и принимаю за правила то, что сумела понять и открыть для себя при чтении. Я закрываю прочитанную книгу, иногда даже плачу над авторской достоверной развязкой. Но чаще всего я испытываю удовлетворённость от того, что преодолела лень свою и слабость, дотянулась до самой концовки произведения. Я ставлю книгу на полку, но когда придёт час – снова возьму её, найду нужную страницу, угадаю пометку. Снова услышу знакомый голос и припомню нужный совет.