Чтоб о любви застенчивой несмело
Трещал мороз, как старая пластинка.
…не отпускает город чёрно-белый,
Лишь огоньком в ладони мандаринка.
Посвящение Мастеру
М.М.П.
Наверное, неважно кто и где.
Возможно, даже время – просто шутка.
Мне повезло запрыгнуть в ту маршрутку,
Что мчала к дальней маленькой звезде
Наивную смешную институтку.
Среди метеоритов и планет,
Когда, порой, нет воздуха для вдоха,
Теряясь между «хорошо» и «плохо»,
Узнав, что права не ошибку нет,
Опять об лёд, не разглядев подвоха,
Неслась к мечте. А в чём она – мечта?
Быть лучше всех? Быть лучше имярека?
Нет. Просто превратиться в Человека
Хотелось очень. Пусть уже не та,
Но всё же, всё же не по сумме чека
Веду отсчёт – по широте души,
Взгляд Мастера ища в глазах прохожих,
В чужих квартирах и чужих прихожих
Высматривая творчества гроши,
Чтоб в омут, чтоб мурашками по коже.
Забившись в угол, потерявши нить,
Достать вина, в тот день, когда Вы вместе
С друзьями. Там – Ученики и песни,
Там всё в словах, которых не забыть.
Я тоже рядом. Хоть не в этом месте.
Всё время ощущая холод глаз,
Иду сквозь дней бездонных вереницу,
Молясь, чтобы на следущей странице
Случилось что-то, и тогда у Вас
Вдруг появился повод мной гордиться.
О любви
Всего лишь о любви к мужчине.
Такая дурочка, наверное.
Конечно, я давно не первая,
Кто в этой огненной пучине
Шагнул под дуло револьверное —
Смешная, искренняя, верная.
Мы как каштаны собираем
Мгновенья головокружения.
Мы – вверх. И до изнеможения
Летим по облачному краю.
А там внизу кипят суждения
О мощной силе притяжения,
О том, что наш полёт беспечен,
Что ты и я – лишь прихоть случая,
Что я не верная, не лучшая,
Что (к счастью) наш полёт не вечен,
Желают неблагополучия.
А в нас энергия летучая.
А нас легко поймать с поличным —
Целуем губы мы отчаянно.
Стреляйте, зрители случайные
По нашим песням звонко-птичьим.
Глаза твои коньячно-чайные
Меня поймали в плен нечаянно.
Ты смотришь пристально и нежно,
А я горю звездой ромашковой.
С тобой молва совсем нестрашная,
А будущее неизбежно,
И одиночество вчерашнее
Сменил уют тепла домашнего.
Но мы расстреляны. Под снегом
Лежим, сплетясь руками-нервами.
История закономерная —
Нельзя влюблённым человекам
Шагать под взгляды револьверные.
Смешные, искренние, верные.
Прометей
Когда-то жил на свете Прометей.
Так говорят всезнающие греки.
Титаном был, но полюбил людей,
Хоть, в общем, не просили человеки —
Счастливой жизнью жили день и ночь,
Без алкоголя и без женщин даже,
И, собственно, идея им помочь
Пришла герою странная однажды.
Тут, правда, накосячил сильно брат,
Раздав животным всё, что людям было,
Эпемитей, конечно, виноват,
Но Прометея, всё же, блажь сгубила.
Казалось бы, зачем нести огонь?
К чему порывы и души, и сердца?
На пламя же пожизненная бронь
Не у тебя, титан – у громовержца!
Сядь, покури десяток сигарет,
Уйми титаний свой природный норов!
Ученье – это, видите ли, свет
(Так повторил ещё потом Суворов),
А значит, к чёрту логику свою,
«Да что мне Зевс, я чтоли не мужчина?»
Припёрло помогать, и он пошёл
(Ещё при этом зацепив Афину).
Тут понеслось – у Зевса нервный тик,
Олимп кипит, кричат: «Держите вора»!
И Прометея к скалам в тот же миг,
А мужикам не кто-нибудь – Пандора,
И в целом жизнь, не жизнь, а кутерьма —
Накрылся мир любви и счастья …. пледом!
Пришло, короче, горе от ума
(Его потом восславил Грибоедов).
Итог. Титан всё на скале торчит,
И оправдаться перед Зевсом нечем.
Мораль такая: хрен с тобой, учи,
Но знай, что под ударом будет печень.
«Туман и кофе. Дождь стучит в окно…»
Туман и кофе. Дождь стучит в окно,
Размазывая город мой на капли.
Сейчас бы на Кавказ – простая сакля,