В санатории я познакомилась с ещё одним свидетелем войны. Старейший работник санатория «Пятигорье», врач Виктор Павлович, проработавший здесь свыше сорока лет, в беседе со своими пациентами рассказал, что в войну он, ещё мальчишкой, находился на оккупированной немцами территории. Однажды он и его сверстники увидели немца, ехавшего на подводе, нагруженной мешками. Время тогда было голодное. Мальчишки, увидев, что немец не присматривает за мешками, стянули один из них на дорогу. Это видела проходившая мимо русская женщина, которая и указала немцу на проделку мальцов. Немец соскочил с подводы и нагайкой отхлестал их. Мешок так и остался на дороге. В нём оказалась чечевица. Потом ею всю зиму питались жители деревни. А с женщиной никто из односельчан не разговаривал, и все плевали в её сторону.

Мария Ивановна, тоже ребёнок войны, живёт в том же районе, что и я. Как-то я предложила ей совершить лыжную прогулку за кольцевой автодорогой. Тогда ещё над ней не были возведены надземные пешеходные переходы. Подойдя к автодороге, мы сняли лыжи. Вскоре нам удалось перебежать через внутреннее кольцо. Сидя на разделительном барьере, мы ждали, когда схлынет поток машин на наружном кольце. Вдруг одна лыжа выскользнула из моих рук. Я ахнула, но в ту же секунду Мария Ивановна бросилась с разделительного барьера вниз, под колёса мчавшихся машин. От ужаса я зажмурила глаза, а ещё через несколько секунд Мария Ивановна с моей лыжей уже взобралась на барьер.

Потрясённая, я подумала, что в разведку ходят именно с такими бесстрашными. Однако Мария Ивановна не воевала. Она, дитя войны, родилась в 1936 году в Пензенской области и перенесла вместе с родителями все её тяготы и лишения. Вспоминая о трудностях военного времени, она говорит, что «это была мгла». В семье было восемь детей. Их село не попало в оккупацию. Местные жители слышали лишь отголоски артиллерийской канонады. Война шла где-то в 60 км от их дома. Когда мать работала в поле, она с сестрой-двойняшкой находилась под присмотром соседей. В войну же Маша пошла в школу и уже в восемь лет работала по хозяйству наравне со взрослыми.

Её отец с фронтом прошёл Румынию, Венгрию, Польшу, был ранен. После войны хотел там остаться, но в письме мать строго приказала: «Домой!» И он вернулся. Потом дети играли его медалями, не осознавая значимости этих наград.

Вся жизнь Марии Ивановны была посвящена сыну и тяжёлой работе. Переехав в Москву, она устроилась домработницей, потом – санитаркой в Центральную клиническую больницу в отделение неврологии, а позже перевелась в отделение психиатрии.

Уже ушли из жизни все фронтовики, и с каждым годом всё меньше остаётся нас, детей войны.

Их осталось совсем немного, этих девчонок, родившихся до войны, но даже к её концу ещё не ставших взрослыми. В отличие от тех, кого в это трудное время отводили в ясли или детский сад, они понимали, что происходит в стране, они принимали посильное участие в жизни своей семьи и в меру своих детских сил вместе с мамами и бабушками способствовали приближению победы. В последние годы мне посчастливилось познакомиться с несколькими, теперь уже весьма пожилыми женщинами, которые поделились со мной воспоминаниями о прожитой жизни. Их судьбы оказались нелёгкими, но всю свою жизнь они честно трудились и с честью завершают свой жизненный путь.

Валентина Никитична Шилобреева живёт в одном доме со мной. Она, как и я, принимала активное участие в работе инициативной группы, которая занималась защитой интересов жителей после их вселения в новый дом. Когда снесли нашу пятиэтажку, новосёлы столкнулись с многочисленными строительными недоделками. В новом доме отсутствовали элементарные удобства: долгое время в квартирах не было горячей воды, телевидения, телефона, радио, интернета; отсутствовала также пешеходная дорожка от дома до станции метро. Добившись выполнения своих требований, мы начали бороться за выдачу нам прав собственности на новые квартиры взамен разрушенных. А потом была целая эпопея, связанная с намерением власти организовать в нашем доме товарищество собственников жилья на условиях, продиктованных управой района. После этого мы сражались против создания в нашем многоквартирном доме отеля. Но эту борьбу мы проиграли, поскольку не смогли противостоять произволу чиновников.