Эти уж точно не критикуют недостатки в стране, но именно они объявляют себя патриотами, и их в отсутствии патриотизма не обвиняют, а те, кто критикует недостатки, те не патриоты!

Тогда в кафе я почувствовала, что к согласию мы не придём. Когда официантка принесла счёт, то величина проставленной в нём суммы привела меня в трепет и изумление. Мы расплатились за ужин, но для себя я решила, что вряд ли ещё раз в жизни приду сюда.

По дороге к метро я восхитилась: «Какая красивая Москва!», но Юра меня не поддержал: «Но это уже не Москва!» Да, у нас совершенно разные взгляды и на это. Что ж, каждый волен иметь своё мнение по любому вопросу. Юра видит прелесть Москвы в её патриархальности. Возможно, ему бы нравилось, если бы мужчины ходили в лаптях, а мостовые по-прежнему оставались бы деревянными. В одном из своих произведений на сайте Проза.ру он выступает против празднования Дня святого Валентина, противопоставляя ему православный праздник – День Петра и Февронии. А по мне, почему бы не отмечать оба праздника? Больше радости – больше счастья!

На прощанье мы обнялись, так как уважаем друг друга, и расхождение во взглядах, как мне казалось, не может стать камнем преткновения в наших взаимоотношениях.

Когда я проходила курс лечения в санатории в Пятигорске, то в столовой меня посадили за один стол с Игорем Павловичем, высоким, красивым, плотного телосложения мужчиной. На вид ему было не больше шестидесяти. Но когда он начал рассказывать о своём военном детстве, я поняла, что он значительно старше. Нас называют детьми войны, и самыми интересными из наших «застольных» бесед мне показались рассказы Игоря о его жизни именно в те страшные годы.

Он родился в Харькове. Детство провёл в оккупации. Сильно голодал. Мать, боясь немцев, не выпускала его на улицу и в то же время говорила, что немцы ей ничего плохого не сделали, а свои – сколько угодно. Игорь вспоминал, что, когда начались бомбёжки, он, двухлетний малыш, тащил в подвал дома, служивший семье бомбоубежищем, свою огромную подушку. Однажды в соседний дом попала бомба. Взрывная волна страшной силы вырвала крышку погреба и контузила ребёнка. Мать увидела, что сын оглох и запричитала. Игорь рос болезненным и худым ребёнком, и как только он чем-нибудь заболевал, сразу же страдали уши. Потом, уже подростком и взрослым человеком, он много занимался спортом, окреп, и слух восстановился. Однако к старости былая хворь снова дала о себе знать, и теперь он оглох окончательно.

Отец Игоря с первых же дней войны ушёл добровольцем на фронт, однако уже через день вернулся, поскольку их воинское подразделение разбомбили, а оставшиеся в живых солдаты разошлись по домам. Потом отца снова отправили на фронт. Под Киевом он оказался в окружении, попал в плен и позже был выслан в Германию. В приёмнике-распределителе его спросили: «Ты кто? Что умеешь?» Он ответил, что слесарь. Такие работники были нужны, и отец начал работать на заводе, ремонтируя тракторы.

Когда завод начали бомбить, немцы укрылись в подвальном помещении, а рабочие расположились вдоль его стен. Бомба попала в здание, и потолок подвального помещения рухнул, придавив немцев. Погибло также много рабочих. Оставшиеся решили бежать и начали запасать продукты. Один из пленных своровал из общего фонда буханку хлеба и консервы. Бригадир, отец Игоря, вычислил вора и не только отчитал и пристыдил его, но и хорошенько ему врезал. Когда приблизилась Красная армия, так что стали видны отсветы боёв, рабочие бежали к своим. Здесь отца Игоря тоже спросили, что он умеет делать. Он снова был послан на фронт, но теперь ремонтировал военную технику в мастерских, которые двигались вслед за фронтом.