Нуждается в определенном ответе вопрос: можно ли интеллигентного библиографа-практика или ученого-библиографоведа включить в состав библиотечной интеллигенции? Ведь библиография и библиотечное дело – это разные институты в составе библиосферы, а библиографическая и библиотечная деятельность требуют разной профессиональной подготовки. Несмотря на это, в реальной действительности изначально имело место сращивание библиотечного и библиографического институтов. Это сращивание состоит в том, что значительная часть библиографов-практиков является сотрудниками библиотек, библиотечное и библиографическое образование давно интегрировались, библиографоведение и библиотековедение, бесспорно, самостоятельные науки, но их неразрывно соединяют, как остроумно заметил О.П. Коршунов, «библиотечное библиографоведение» и «библиографическое библиотековедение». Самое же главное свидетельство взаимопроникновения обоих институтов – общность профессионального мировоззрения, ценностных ориентаций, этического самоопределения их членов. Эта общность и позволяет говорить о единой, библиотечно-библиографической интеллигенции, а не о двух обособленных интеллигентских группах. Для краткости будем использовать термин «библиотечная интеллигенция», имея в виду сотрудников библиотечно-библиографического социального института в целом. Однако отметим, что к библиотечным интеллигентам нельзя отнести библиоманов, красочно описанных М.Н. Куфаевым. По словам Куфаева, библиоману свойственно влечение менее всего к содержанию и более всего к форме и внешности книги, книжный фетишизм, тщеславие, жадность в накоплении привлекательных книг[139]. В.В. Кунин добавил: «Собирание книг, даже самых лучших, не превращает мошенника в честного человека! Что же касается характеров, психологических типов и тому подобного, то в книжном мире они столь же неисчерпаемы, как и в любой другой области людской деятельности»[140].

В результате получается следующая формула: библиотечная интеллигентность – интегральное качество личности, включающее в себя на уровне соответствующего поколения русской интеллигенции а) образованность и книжную культурность, б) креативность, в) альтруистическое этическое самоопределение в виде осознанного общественного долга, коммуникационной толерантности, благоговения перед Книгой. Эта формула соответствует фигуре библиотечного интеллигента-гуманиста.

Аналогично может быть построена формула библиотечной интеллектуальности, характерная для фигуры интеллектуала-книжника. В этих формулах совпадают качества а) и б), то есть библиотечные интеллигенты и интеллектуалы – в равной мере образованные профессионалы и творческие новаторы, но прямо противоположны их этосы. Библиотечному интеллектуалу чужда гуманистическая ответственность перед обществом за свою профессиональную и непрофессиональную деятельность; он не считает зазорным применение коммуникационного насилия по отношению к читателям; ему не понятен мистический пафос благоговения перед Книгой, для него печатная продукция – неодушевленный объект труда или управления. Чаще всего интеллектуалы концентрируются в подсистеме управления библиотечного института.

Подсистема управления возникла одновременно с появлением библиотечной практики. Она изначально выполняла две противоположно направленных функции: во-первых, функция книжности –