И все же, хоть у меня все прекрасно, я так и не могу полностью выкинуть из головы внушения мамы с папой, которые видят в моих друзьях только ненадежных чужаков. При все очевидной ущербности этой проповеди, что-то от нее остается у меня в глубине души, рядом с фашистами и зеленой улицей. Из-за этого у меня ни с кем не складывается близкой дружбы. Все планы ребята строят без меня: как бы рано я ни появился, они уже всегда занимаются чем-то неожиданным.

Наши затеи зависят от времени года и погоды: мы собираем кислые дикие яблоки в парке, по очереди сидим в незапертой старой машине у подъезда Святого Петьки или проверяем толщину льда в низине возле новенькой двухполосной автострады, проложенной вдоль реки. Остается загадкой, когда и как ребята решают, чем именно заниматься. Меня это не очень волнует: принимали бы только в компанию, где я чувствую себя ничем не хуже других.

В четвертом классе мы становимся беспечными и самостоятельными, катаемся на автобусах, трамваях и метро по широко раскинувшемуся небезопасному городу, который кажется нам родным и уютным. Мы начинаем ходить в кино на самые популярные фильмы. Самый потрясающий из них – хорошо забытый французский хит «Фантомас» 1964 года, в котором зеленоволосый Жан Маре величественно, словно в замедленной съемке, отмеряет шаги по своему дворцу и делает одинаковые взмахи обеими руками, как умеет только он один. Есть еще американская «Великолепная семерка» 1960 года с лунными пейзажами Дикого Запада. И конечно, нестареющая отечественная классика, «Бриллиантовая рука», которую во всей империи знают наизусть и с восторгом цитируют: «Шампанское по утрам пьют или аристократы, или дегенераты!»

Курить мы начинаем примерно в том же возрасте, что и ходить в кино. Один из постоянных членов нашей компании, Сережа, первым начинает с удовольствием покуривать по дороге в школу и обратно, расплываясь в широкой улыбке между затяжками, словно клоун. А еще он первый научился пускать колечки из дыма. Как ему это удается – секрет. Мы благоговеем перед ним целую неделю, пока я, применив научный подход, не обнаруживаю, что надо всего лишь открыть рот и выпрямить язык на выдохе, и колечки получатся сами собой. Вот так мы с Сережей и обмениваемся небольшими уроками житейской мудрости.

Благодаря мечтательной натуре, небывалой квартире и аристократической собаке-колли Святой Петька становится нашим скромным вожаком. Мы еще больше его ценим за то, что он ничуть не важничает и по-прежнему ходит с растрепанной макушкой. Мне достается роль ходячей энциклопедии и последнее слово в любой интеллектуальной дискуссии (житейские споры разрешает Петя).

Иногда Петя пускает меня к себе в квартиру. В какой день и по какой причине это происходит, остается загадкой, но я всегда так счастлив оказаться у него в гостях, что мне все равно.

Первое, что бросается в глаза у Пети дома, – огромная лосиная голова (размером с наш холодильник), нависающая над рабочим столом его дедушки, профессора биологии. Квартира ненамного больше нашей, но по отделке и обстановке отличается от нее, как небо и земля, потому что важное положение Петиного деда позволяет ему ездить за границу. Она украшена не фарфоровыми сервизами и полированной мебелью из ГДР, а гравюрами, статуэтками и книгами по зоологии. Помимо колли, там живет новый хомячок, какая-то птица и несколько небольших рептилий в террариуме, который принадлежит Петиному младшему брату. Петин любимый том «Детской энциклопедии» – про экзотических животных, а мой – про дальние страны. Лучшими друзьями, правда, мы еще не стали: это случится в старших классах и на первом курсе в ходе неожиданных и необычайных происшествий.