– А вы?

Мария подняла на него свои печальные, бездонные, как два озера, глаза.

– А что я?

– Вы не поедете со мной?

– Вы хотели бы этого?

– Я не хочу оставаться одна этой ночью, – смутившись, тихо произнесла женщина.

– В таком случае, я жду вас внизу. Спускайтесь, когда будете готовы.

– Постойте!

На выходе из комнаты Эммануэль обернулся.

– Почему вы выругались, когда я напомнила вам слова Джошуа?

Эммануэль тяжело вздохнул, не желая озвучивать догадку, проливавшую свет на глубокое отчаянье, в котором пребывал его друг, добровольно расставаясь с жизнью.

– Я думаю, я и есть то самое решение. Джошуа не мог не знать, что я не оставлю его смерть без внимания и немедленно прилечу, чтобы разобраться во всем.

Произнеся вслух эти слова, Эммануэль понял, что не зря это сделал. Разрозненная мозаика в его голове начала складываться в подобие ясной картины, лишь прибавившей решимости выяснить все до конца и найти виновных.

***

Спустя немногим менее часа, Эммануэль и Мария поднялись в номер-люкс отеля Мэйфэр, расположенного в самом сердце Лондона. Потратив на сборы не более тридцати минут, Марии удалось с помощью макияжа искусно скрыть следы усталости и потрясений минувшего вечера. Распущенные, не поддавшиеся седине в сорок один год, волосы спадали на плечи и дальше струились по спине. Надето на ней было модное темно-коричневое пальто выше колена, по всему контуру обшитое белой тесьмой. Войдя в номер, Эммануэль сразу заказал ужин на двоих. Его уже давно мучил голод. До половины наполнив два стакана шотландским виски, он протянул один Марии и удобно устроился в мягком кожаном кресле.

– Мария, я не меньше вас хотел бы оставить позади события этого вечера, но мне необходимо задать вам еще несколько вопросов.

Сделав солидный глоток из своего стакана, женщина с готовностью кивнула.

– У Джошуа были проблемы с потенцией?

– Да, – опустив взгляд ответила она.

– Простите меня за бестактность, но это, действительно, важно.

– Это началось несколько месяцев назад, может четыре или пять. Сначала это происходило редко и не вызывало подозрений, но потом мы все чаще не могли…

– Я понимаю.

– Я видела, что его это тревожит, но не задавала вопросов. Мужчины не любят говорить о своих проблемах, а трудности столь деликатного свойства беспокоят их даже больше, чем женщин. Спустя некоторое время он сам заговорил со мной об этом. Он подозревал, что за ним следят, говорил, что в его доме бывает кто-то в его отсутствие. Тогда он перестал привозить меня к себе и приезжал сам. Я думаю, что его проблемы были вызваны именно этим. Он признавался, что плохо спит и никогда не может расслабиться. Но ведь так и было, да? Этот… человек подтвердил.

– Да, Мария, все так и было.

Женщина выпила, и Эммануэль последовал ее примеру. Выдержанный виски приятно согревал, не обжигая горло.

– А потом, когда на меня напали, Джошуа вовсе растерял самоконтроль. Мы, конечно, и не пытались, но, каждый раз, когда он приезжал ко мне, я видела по его состоянию, что мысли его очень далеко. Он был погружен в себя и почти не разговаривал со мной.

Раздался стук в дверь. Эммануэль обрадовался поводу отвлечь Марию от тягостных воспоминаний. Поспешив, он забрал заказ и вкатил столик с ужином в гостиную. Дабы сгладить неловкое молчание, включил радио. Известный со времен войны диктор новостей, Кертис Фредерик, как раз закончил свой последний на сегодня репортаж, знаменуя начало новых суток и заиграл стремительно набирающий популярность рок-н-ролл. Быстро покончив с ужином, Эммануэль откинулся в кресле и закурил. Вскоре к нему присоединилась и Мария. Выкурив сигарету и допив виски, женщина молча отправилась в спальню, покачивая внушительными бедрами. Из темноты комнаты до слуха Эммануэля доносился шелест снимаемой одежды, и он ощутил жгучий прилив тепла пониже живота.