Эммануэль невидящим взглядом смотрел в лицо пленника. Двое агентов Штази подводят Чолера к нервному срыву. Кто-то продает их начальству местонахождение женщины. Еще двое насилуют и калечат ее, чтобы не оставить Чолеру выбора и тот кончает с собой, оставляя свою любовь на произвол судьбы.

– Повторите мне еще раз последние слова Джошуа, – потребовал Эммануэль, подняв глаза на Марию.

– Что? О чем вы? – встрепенулась женщина, как зачарованная наблюдавшая за гротеском, развернувшимся на полу ее спальни.

– Что он сказал вам в последнюю встречу? – резко повысив голос, переспросил Эммануэль.

– Он… он сказал, что… он пообещал, что к сегодняшнему дню найдет решение наших проблем, – пролепетала женщина.

– Проклятье, – прошептал Эммануэль себе под нос. – О ком конкретно из призраков вы хотели получить информацию?

Губы пленника дрожали. Говорить правду было единственной, пусть и бесконечно слабой, надеждой на то, что ему сохранять жизнь. Мысли о лояльности к своему государству покинули его в ту же секунду, как рядом с пальцем легло ухо. Эммануэль, без особой надежды на то, что клубок загадок распутается, ждал ответ.

– Мюллер, – выдавил из себя пленник. – Стефан Мюллер.

Эммануэль вздрогнул, услышав имя человека, которого впервые в жизни увидел в сорок четвертом году. Решив, что крови на паркетном полу уже достаточно, он бросил нож, грубо перевернул пленника на живот, уперся коленом между его лопаток и двумя руками свернул голову сломав шею.

– Я могу позвонить от вас?

– Да, конечно, аппарат внизу, в гостиной.

Эммануэль спустился на первый этаж и набрал личный номер Михаила Розенблюма. Потребовалось всего два гудка, чтобы на другом конце сняли трубку.

– Алло?

– Миша, прости, что разбудил, но дело срочное.

– Я не сплю с тех пор, как ты ушел из дома Джошуа с той женщиной.

– Откуда ты знаешь?

– Прости, Мэнни, но я не снял наблюдение.

– Тебе не за что извиняться. На самом деле, это к лучшему.

– Почему? Что случилось?

– Пока не могу сказать точно. У меня все еще больше вопросов, чем ответов, но, возможно, доклад твоих ребят прольет свет на мои догадки.

– Черт, теперь я точно не сомкну глаз. Так что ты хотел?

– Я назову тебе адрес дома, а ты в срочном порядке направишь сюда уборщиков.

– Ты в порядке?

– Да, не волнуйся. Меня здесь не будет, дверь останется незапертой.

– Ты приедешь ко мне?

– Утром.

– Хорошо. Продиктуй мне адрес.

– Как вы себя чувствуете?

Эммануэль закурил, не сводя глаз с женщины. Теперь, когда нервное напряжение начало спадать, а вынужденная жестокость и хладнокровие уступили место закономерно возникшей нужде расслабиться, он мог иначе смотреть на эту женщину. Нет, он не видел в ней лишь объект, так желаемой после схватки с врагом, сексуальной разрядки, напротив, он наслаждался одним ее присутствием. Душистым ароматом мыла, исходившим от ее тела, пышными формами груди, выраставшими под тканью халата, чувственным, с легкой хрипотцой, голосом, даже ее грустными голубыми глазами. Все это возвращало его к человеческому облику, успокаивая разум, тело и душу.

– Я в порядке, насколько это возможно в подобной ситуации. Вам к такому привыкать не приходится?

– Такая у меня работа, Мария.

– Пытать, отрезая части тела и убивать? – ошеломленно спросила женщина.

– Порой приходится. Это делает меня плохим человеком в ваших глазах?

– Нет. Не в этом случае.

– Славно. Потому что только в таких случаях я пачкаюсь в чужой крови.

– Но как вам удается сохранять спокойствие?

– Вы сами сказали. Вопрос привычки. Послушайте, Мария, эту ночь вам придется провести в отеле. Завтра, когда вернетесь, обнаружите дом в привычном состоянии.