Эти подпольные лекции по теории марксизма вылились в настоящую революцию осенью 1918 года. 24 октября, когда сухопутные силы Германии разваливались – примыкали к мятежу и отступали, адмирал Франц фон Гиппер отдал приказ германскому имперскому флоту выйти в море на решающее сражение с Британским королевским флотом в Ла-Манше. В фарватере Шиллиг возле Вильгельмсхафена, где флот выстроился перед сражением, матросы трех кораблей Третьей военной эскадры отказались сниматься с якоря, а экипажи линкоров “Тюринген” и “Гельголанд” объявили открытое восстание. Сначала его удалось подавить, когда командующий эскадрой приказал другим кораблям навести орудия на мятежников. Но к 1 ноября в Киле в здании профсоюза под знаменами Независимой социал-демократической партии собрались несколько сотен матросов. Зорге был одним из молодых добровольцев, вызвавшихся раздавать революционные листовки. Спустя два дня, несмотря на попытки кильской полиции арестовать зачинщиков, к движению примкнули уже тысячи человек. Все они собрались на Учебном плацу в Киле под лозунгом Frieden und Brot! (“Мира и хлеба!”). Солдатский патруль, получивший приказ разогнать демонстрантов, открыл огонь, убив семерых и серьезно ранив 21 человека. Командира лояльных солдат разъяренные матросы едва не избили до смерти^>[7]. Подкрепление, прибывшее, чтобы усмирить набирающий силу мятеж, отказалось выполнять приказы. К вечеру 4 ноября Киль оказался в руках 40 тысяч мятежных матросов, солдат и рабочих. Они издали манифест, состоявший из четырнадцати пунктов, требуя освобождения заключенных, свободы слова, отмены цензуры и учреждения рабочих советов^>[8].

Восстание стремительно распространялось по мере появления делегаций матросов из Киля во всех крупнейших городах рейха. К 7 ноября, первой годовщине большевистского переворота в России, революционеры захватили все крупные прибрежные города Германии, а также Ганновер, Брауншвейг и Франкфурт-на-Майне. В Мюнхене Совет рабочих и солдат вынудил отречься от власти последнего короля Баварии Людвига III. Бавария была объявлена Rdterepublik — Советской республикой, все наследные правители земель, входивших в состав Германской империи, отреклись. Последним символом старого порядка оставался лишь кайзер Вильгельм II.

Германская империя рушилась, но какая революция ее ждала – буржуазная или радикальная большевистская? Лидер умеренной Социал-демократической партии Фридрих Эберт потребовал для себя пост канцлера и настаивал на отречении кайзера. Если кайзер останется, предупреждал Эберт, “социальной революции не избежать. Но я противник социальной революции. Я ненавижу ее как грех”^>[9].

Днем 9 ноября кайзер отрекся от престола. Но лидерам “Союза Спартака” – радикального социалистического движения, преобразованного в независимую политическую организацию его руководителем Карлом Либкнехтом, недавно освободившимся из тюрьмы, – этого было мало. С балкона Берлинского городского дворца Либкнехт провозгласил создание Германской социалистической республики. При этом едва сформированное временное правительство Германии, возглавляемое центристами из числа социалистов СДПГ, устояло, несмотря на подписание и ноября 1918 года унизительного Акта о капитуляции в войне. Его глава, Фридрих Эберт, пообещав провести выборы, получил поддержку основного состава регулярной армии. Так социалистическая революция Либкнехта была приостановлена на какое-то время.

Как раз в эти беспокойне дни в Киле Зорге познакомился с профессором политологии местного Технологического института Куртом Герлахом. В уютном доме профессора, коммуниста и при этом весьма обеспеченного человека, собирались студенты, придерживавшиеся радикальных взглядов. “Художники рассказывали о новом искусстве, поэты порывали со всеми традициями, – вспоминала жена Герлаха Кристиана. – Среди гостей молча сидел один юный ученик моего мужа: это был Рихард Зорге… Вскоре стало очевидно, что муж выделяет его среди прочих. Они подружились. Мы называли Зорге прозвищем – Ика”. Кристиана сразу же обратила внимание на красивого задумчивого молодого человека. “В его ясных проницательных глазах таились бесконечная отрешенность и одиночество, это ощущали все окружающие”