Ночью я почти не спал. Мне было стыдно, что я сдал своего друга, как только он представился мне по имени. Я не представлял, как можно предупредить его и вообще где его найти. Это было и плохо и хорошо. Да, он не узнает, что его имя известно милиции, но зато и следователь не узнает, где его искать.

Когда мы пришли в участок, следователь отвел отца в сторонку и сказал жестким тоном:

– Буду откровенен. В сказки о супер мальчике с пышной копной волос я не верю. Еще одно слово, и я упеку твоего отпрыска в колонию для малолетних убийц. Хочешь правды – ты ее получишь! Я две недели терплю твои ежедневные визиты, но терпение мое кончилось. Не один детектив в мире не найдет не существующего мальчишки, и я его искать не буду. Я проверил информацию в паспортных столах Колпашево и близлежащих районов, нет никакого Ивара! Только из уважения к твоему покойному отцу я не рассматривал версию насильственного характера смерти твоего старшего сына, чтоб уберечь твою семью от окончательной гибели. Ты меня понял?

Я оторопел. Был просто уверен, что отец убежит из кабинета, поджав хвост, но жажда мести, видимо, была сильнее любви к оставшемуся в живых отпрыску.

– А теперь ты меня послушай! Ты отбрасываешь важные улики в деле об убийстве моего сына, игнорируешь свидетеля преступления и не объявляешь убийцу в розыск! Так, что это я тебе даю последний шанс закончить это дело, либо я сообщу в вышестоящее ведомство, и ты не только полетишь с работы, но и сядешь в тюрьму, которой пугаешь Сергея! – Сказал, вернее, сквозь зубы прошипел отец.

А вот участковый, действительно, поджал хвост, сел на место и начал допрос. За это время мы составили фоторобот и детально разобрали обе наши встречи. Отец предложил проверить меня на детекторе лжи или под гипнозом. Участковый поддержал эту идею, так как на сто процентов был уверен в недостоверности моих показаний. Что же до моего отца, то я так и не понял, верил ли он мне так безоговорочно, или решил, во что бы то ни стало посадить убийцу своего любимого сына, кем бы он ни оказался.

– Ну, что? – Спросил отец у участкового, когда мы вышли из кабинета.

– Ксения Сергеевна сказала, что Сережа говорит правду. – Выдохнул тот.

Ксения Сергеевна – это Томский криминальный гипнотизер. Она приехала по просьбе своего отца – начальника нашей милиции. Она побеседовала со мной наедине, а потом, в присутствии участкового пересказала вкратце наш разговор. Под гипнозом я все подтвердил.

– Участковый развел руками. Ваня, я сожалею, твой сын действительно говорит правду – Ивар существует не только в его воображении. Однако, есть два «но»: во-первых: Сергей сказал, что Ивар шел со стороны остановки, когда Витя уже утонул, а его одежда и волосы были сухими, и во-вторых: я понятия не имею, где искать этого Ивара.

Но отец его уже не слушал. Он обнимал меня, говорил, что мы сделали это, смеялся. Потом отец поблагодарил участкового и сказал, что готов признать, что это был несчастный случай. Тогда я удивился, но спустя время, я понял, чего он добивался – он искал не убийцу, а доказательства моей невиновности. Когда он их нашел, то успокоился, и наша жизнь пошла по другому пути: в семье воцарился покой, и мы вновь стали стараться быть счастливой семьей.

Дорога из участка домой была радостной и символичной. Она была настоящей дорогой домой, дорогой к нашей прежней жизни, которая, безусловно, никогда не будет прежней, но она будет нашей жизнью, а не охотой за призраками.

– У тебя не было выпускного, поэтому, думаю, будет справедливо, если ты вернешься в школу, в девятый класс. – Сказал отец, когда мы вошли во двор нашего дома.