Горячая курочка! Ко-ко-ко! Налетай!

– Я отправлю тебе несколько тысяч, это все что у меня есть. Отец снова лишил меня жалования, в счет посещения психолога и выписанных таблеток от стресса.

– Ты сожгла в камине его детективы?

– Туше. Я всего-то одела Боуи светящиеся очки и оставила его возле спальни отца. Ночью его чуть не хватил сердечный приступ от того, что гном оживает, как экспонаты из фильма «Ночь в музее».

– Твоя любовь к садовым гномам и издевательствам над отцом меня пугает, Уэндел. Не понимаю, как святой ангелочек Брайан терпит твой дьявольский зад у себя под боком.

Прыснув от смеха, Ханна ставит телефон на кухонный островок и отходит на несколько шагов назад и то, что я вижу перед глазами, вынуждает меня открыть рот настолько широко, что если бы я была мультяшкой он бы ударился о землю.

Santo ángel…16

Блондинка одета в розовый топ с Лило и Стичем, в ее светлых волосах малиновая заколка, а кружка похожа на предмет из кукольного домика Барби.

– Ты шутишь, – мотаю головой, пока она мило улыбается и прислоняет к губам чашку, демонстрируя маникюр запретного розового цвета, используемого нами только для того, чтобы показать обиду. – Мне нужен отбеливатель для глаз!

– Привет, Мэйбелин. Как Йель? – неожиданно в кадре появляется Маккейб, перекрывая вид на счастливую Уэндел, решившую лишить меня зрения.

Снимаю телефон с крепления и выхожу из машины.

– В отличие от твоей поехавшей избранницы, он не похож на день Барби в Диснейленде!

Брайан кивает и, забрав смартфон с кухонного островка, направляется к лестнице ведущей в их спальню, отмахиваясь от Коуэла, который недовольно бормочет ему, что они не доиграли.

– Эй, верни телефон…, – бежит за ним Ханна, – я не успела показать ей свою новую татуировку с розовой пантерой!

– Розовый – её протест против твоего отъезда из Энн-Арбор. Она скучает по тебе, Мэйбелин.

– Вот еще! Я не скучаю по этой мексиканской стерве, выглядящей как гнилое яблоко!

– Она любит тебя, – мило продолжает он.

– Дважды ложь!

Пока Брайан пытается усмирить мою подругу, я с улыбкой наблюдаю за ними через экран. Ханна и Брайан – полная противоположность друг друга. Она – сумасшедшая бестия, плюющая на правила и закон, а он – правильный и хороший парень, но как же прекрасно они смотрятся вместе.

– Я люблю вас, – хрипло шепчу, прилагая все усилия остановить град из проклятых слез, которые снова сыпятся из глаз.

Заходящее за горизонт аномальное для Нью-Хейвена солнце обжигает открытые участки кожи, а я пытаюсь закрыть ладонью экран телефона от ярких лучей, которые мешают мне насладиться их эмоциями.

Уэндел останавливается, и я замечаю, как ее лицо кривится в малознакомой мне гримасе.

Это слезы? Моя лучшая подруга, которая не плакала даже на просмотре “Титаника”, где погибает красавчик Джек Доусон, пускает настоящие соленые ручьи из-за моего отъезда?

– Пообещай, что будешь приезжать, – её голос срывается, она выхватывает телефон у двадцать девятого и я вижу ее мокрые неоновые глаза.

– Я… – стараюсь выдавить хоть слово, но тревожный ком, застрявший в горле, чертовски мешает сделать это. – Конечно, да!

– Ненавижу тебя, – ещё больше заходится Уэндел, а Маккейб прижимает её к своей груди и гладит по светлым волосам.

Сжимаю ладонью рот, сдерживая рвущиеся всхлипы.

Мы плачем по видеосвязи, рассматривая друг друга через экран, как в самый последний раз, и это сводит с ума. Ханна лучший человек, который когда-либо был в моей жизни, даже несмотря на то что ее подкинул сам Люцифер, потому что в аду она нещадно потрепала ему нервы.

– Я хочу тебя обнять, – бормочу я, сглатывая приступ подкатившей истерики.