Нико некоторое время молчит.

– Послушайте, я сделаю все, что в моих силах, чтобы уберечь нас от худшего, но вам лучше одеться и захватить спасательные жилеты. Даже если у вас обычно не бывает морской болезни, примите какие-нибудь лекарства прямо сейчас. – Он подходит к шкафчикам и достает красную пластиковую аптечку, откуда берет блистер и бросает его Амме. – Оставайтесь внизу, – указывает он обеим девушкам. – И держитесь за что-нибудь. – Затем Нико поднимает глаза на меня. Прежде я не видела у него такого серьезного выражения лица. – Ты со мной, детка.

Эти слова согревают, даже когда меня охватывает самый настоящий страх.

Мы команда.

Мы пройдем через все вместе.

Буря начинается медленно, а потом стихия обрушивается со всей силы.

Первый признак – воздух становится холоднее настолько, что не терпится надеть дождевик, который дал мне Нико. Под ним спасательный жилет, вся одежда кажется громоздкой. Ситуация усугубляется тем фактом, что талию обвивает спасательный трос, который удержит меня на яхте.

Это внезапно заставляет почувствовать себя живой: мысль о ветре и волнах, достаточно сильных, чтобы выбросить меня за борт, и только трос защищает меня от мощи океана.

Я брала уроки парусного спорта как у Нико в Сан-Диего, так и на Мауи. Иногда меня учил сам Нико, иногда – кто-то из парней в марине, и я чувствовала себя на воде уверенной настолько, что несколько раз самостоятельно выходила в море. Но все эти уроки проходили в ясную погоду под ярко-голубым небом.

Сейчас все совсем иначе.

Через несколько часов небо темнеет, кажется, будто наступила ночь. Ветер, бьющий мне в лицо, холодный дождь, капли которого пробираются под куртку… Я чувствую, что весь мир перевернулся с ног на голову. Почти в буквальном смысле.

Нико твердо держится на ногах, стоя за штурвалом, и я моргаю – мое зрение затуманено дождем и морской водой. Я говорю себе, что лучше быть здесь, на палубе, чем внизу, как Бриттани и Амма, иначе я бы сошла с ума, не видя, что происходит.

Но когда я наблюдаю, как перед нами вздымается волна, поднимаясь все выше и выше, я инстинктивно зажмуриваюсь. Не хочу этого видеть, не хочу видеть эту стену воды, даже когда чувствую, что «Сюзанна» начинает подниматься. Ветер завывает так громко, что я не слышу крики Нико и пытаюсь удержаться на ногах, когда яхта кренится под невероятным углом.

Я не хочу умереть, будучи унесенной за борт в бурлящие воды.

Палуба скользкая, я хватаюсь за поручни, привинченные к бортам. Паруса, разумеется, спущены, но двигатель все еще работает, помогая нам плыть, и я медленно пробираюсь к Нико, крича, чтобы быть услышанной сквозь ярость шторма.

– Чем я могу помочь?! – воплю я изо всех сил.

Вода стекает по его дождевику, руки покраснели, а костяшки пальцев побледнели от того, как крепко он держится за штурвал.

– Мы должны постараться удержать ее ровно! – кричит он в ответ. – Если она повернется…

Ему не нужно заканчивать предложение.

Если «Сюзанна» накренится, одна из этих волн может перевернуть ее, и тогда все будет кончено.

Я кладу свои руки рядом с его на штурвал, ощущая невероятное притяжение судна и океана, и сквозь льющуюся на нас воду вижу, как открывается дверь каюты.

Сначала я решаю, что она распахнулась из-за силы, с которой яхта бьется об волны, но потом я замечаю темные волосы Бриттани и ярко-оранжевый спасательный жилет. Девушка медленно выходит на палубу, пригибая голову от ветра и воды.

– Твою мать! – слышу я крик Нико, он поворачивает голову ко мне. – Отведи ее обратно! Она не пристегнута.

Я отпускаю штурвал, Нико кряхтит и сжимает его еще крепче. Я медленно иду в сторону Бриттани.