– Вов, а почему ты ему ничего не возразил? – не унималась Чиркова. – Почему не сказал, что полностью прочёл «Тихий Дон», и вроде бы не раз, почему не поправил его в этих диких заблуждениях? Он ведь так и будет думать, что прав! Что победу одержал!

– Да присмотреться к нему надо, – ответил Макаров. – Понять, что он за человек такой. Одно дело – если просто буркнул невпопад услышанную от кого-то из взрослых глупость. Покрасоваться захотел перед девчонками – они любят таких ершистых. Это не страшно, сам забудет через пару дней о сказанном. И другое – если он находится под чьим-то влиянием. Если его детское сознание пытается на этой неправде мировоззрение сформировать. Вот тогда надо бить тревогу. Но и в этом случае действовать осмотрительно. Помнишь, какой у педагогов главный девиз?

– Не навреди! – выдохнула с облегчением Лена. Потому что увидела, поняла в очередной раз: умный, внимательный и грамотный напарник попался ей в летней педагогической практике.

В благодарность за понимание и поддержку, которые все мы так ценим, девушка порывисто прижалась к Володе и чмокнула его в щёку. Тотчас же бурное, словно газированный напиток, смущение опустилось на их лица. Макаров откашлял в кулак подступивший к горлу ком и, торопливо объяснив Лене, что пора проведать редакционный коллектив отрядной стенгазеты, который вот-вот готовился выпустить очередной номер, ретировался из комнаты.

Его немного беспокоило и даже злило, что свалившееся на голову светлое чувство любви оказалось таким сложным для анализа и контроля.

Возможность вновь соприкоснуться с внутренним миром загадочного подростка Серёжи Бабаева представилась ему уже через день. Футбольная команда седьмого отряда проводила ответственный матч на первенство пионерского лагеря с отрядом шестым. Матч тот значил чрезвычайно много для расстановки команд в турнирной таблице. В случае победы или даже ничьей седьмой сохранял хорошие шансы на попадание в тройку призёров. Рассчитывать на чемпионство, увы, уже не приходилось – на первом месте со значительным отрывом шли профессионалы из восьмого отряда, большинство которого занималось в футбольной секции местного оптико-механического завода. Секция готовила кадры в команду мастеров, выступавшую в классе «Б» союзного чемпионата.

Все Володины попытки включить Бабаева в стартовый состав или хотя бы в запас не увенчались успехом. Серёжа наотрез отказался играть в футбол.

– Ну я же в очках, – мотивировал он причину. – В очках в футбол не играют.

– А вот и нет! – возразил вожатый. – В пятом отряде как раз-таки есть парень в очках, Игорем его звать. Играет правого крайнего и, знаешь ли, прилично. То ли три, то ли четыре – точно не помню – гола на его счету.

– Нет, спасибо, – холодно отозвался Серёжа. – Не моё это.

Пришлось отступиться. А вот когда Макаров давал ребятам последнюю предматчевую установку, циничный одиночка неожиданно снова проявил себя.

– Ну что, пацаны, – воодушевлённо наставлял ребят Володя, – бьёмся как киевское «Динамо» в матче смерти, да?!

– Да! – крикнули хором юные футболисты.

И в этот момент Серёжа подал тихий, но какой-то всепроникающий и леденящий голос.

– Да не было никакого матча смерти, – буркнул он вроде бы самому себе под нос, но так, что слышно стало и окружающим. – Против немецких солдат играла команда «Старт» Киевского хлебозавода, в которой лишь несколько футболистов имели отношение к «Динамо». До так называемого матча смерти они провели чуть ли не десяток встреч с немцами. Их последующий арест с победой в том матче никак не связан. По сути, эта игра, как и все остальные, была актом коллаборационизма, из которого потом сотворили красивую легенду. Зачем – непонятно.