Увы, просыпаясь, я вижу вокруг совсем другое.

Снова устроиться плотником не удалось. Собираю бутылки.

Пионерский лагерь «Солнечный» стоит на самом берегу Волги. На десятки километров вокруг простираются яблочные сады. Терпкий, душистый аромат созревающих плодов кружит голову ощущением безбрежности времени и пространства. И нет никаких сил сопротивляться этой трепетной земной силе, что так чувственна и чиста. Лишь сильнее, жарче, неистовей хочется жить, любить и созидать…

А у Володи Макарова, вожатого седьмого отряда, проблема. Ну, может и не проблема в полном смысле слова, но неприятность определённо. Стоит призадуматься и подыскать решение из небогатой пока кладовой педагогического опыта. Только бы дров не наломать. Случай деликатный. То ли гордец и циник объявился среди тринадцатилетних девчонок и мальчишек, Володиных подопечных, то ли созревающий идеологический враг.

Ситуация такая. На вчерашнем отрядном мероприятии, литературном вечере, посвящённом памяти героев гражданской войны – его подготовила и провела напарница Макарова, вожатая Лена Чиркова – один мальчишка, Серёжа Бабаев, взял и заявил, что знаменитый роман «Тихий Дон» написал вовсе не Михаил Александрович Шолохов, а какой-то белогвардейский офицер. То есть, попросту говоря, Шолохов якобы украл роман у другого человека. Белогвардейца, подумать только!

Серёжа – тихий такой, интеллигентный. Очки носит. Почти незаметен, явной дружбы ни с кем не водит. Но и не враждует. Всё больше с книжками время проводит, а не на спортивной площадке.

– Серёжка, да ошибаешься ты! – махнула на него смешливо ладошкой Лена. – Глупость ляпнул. Это кто тебе такое порассказал?

А Серёжа нахмурился вдруг, разозлился и повторил, как на допросе:

– Все нормальные люди давно это знают. Если вам приятно обманываться – то извольте. А я хочу смотреть на мир без розовых очков.

Словно он в фашистских застенках, его пытают и склоняют к измене Родине. Ну а он не сдаётся.

– И потом, – буквально добил он Леночку, – разве кто-то здесь, кроме меня, читал полностью «Тихий Дон»?

Лена аж рот раскрыла от изумления. Тут же расстроилась, растерялась и не смогла закончить литературный вечер. Володя пришёл ей на помощь, выдал шутку на постороннюю тему, перевёл внимание на других ребят – в общем, снизил градус напряжения. Доказывать маленькому гордецу Бабаеву, что не он единственный осилил четыре тома романа, вожатый посчитал ненужным. Слишком у мальчишки глаза сверкали. Словно на бой шёл. Да и выставлять себя в противовес ребёнку показалось ему делом неправильным.

Может, и зря.

– Ты видел, как он меня? – плакала потом наедине с Володей Лена. – Видел? За что он так со мной?.. Знаю, дура я, бестолочь, на третьем томе остановилась, а пересказ романа в хрестоматии прочитала, но я же никому не говорила об этом! Никому-никому… Володь, ты веришь мне? Откуда он об этом узнал?

– Да не знал он, – гладил её по плечу Макаров. Успокаивал. – Просто на слабо взял. Есть такой типаж человеческий – слабость твою чувствуют и давят на неё. Вот и он – молодой да ранний.

Лена – хорошая, ответственная комсомолка. Чистой души человек. С Володей они дружно работают. У него к ней не только товарищеское уважение, но и симпатия. Вроде бы взаимная, но до объяснений дело пока не дошло. Однако Володя чувствует – Лена смотрит на него, особенно в последние дни, как-то по-особому. С теплотой. Вечерами, на танцплощадке, они уже порой танцуют вдвоём медленные танцы. Ребятня одаривает их «понимающими» взглядами, особенно девчонки, Володя на них лишь хмурится – ему кажется, что как-то нехорошо смешивать личное и профессиональное. Вот закончится смена, разъедемся по домам, считает он, тогда уж можно и настоящие отношения завязывать. Конечно, если Лена не против.