– Ага…

– Оформлял официальные обращения, чиновники их рассматривали, и после этого коммунальные службы все улаживали. Он успел оставить несколько тысяч таких заявлений, и большинство из них рассмотрели.

– И что тут плохого?

– Ничего! Никто этому человеку и слова не говорил, ведь он делал полезное дело. А потом у него в голове что-то перемкнуло, и он обратил свое внимание на старые вывески. Не знаю, чем они ему навредили, но он твердо уверился, что старые вывески вредят городу и их нужно уничтожить. Он стал оставлять заявления на демонтаж таких вывесок…

– Демон… что?

– Демонтаж. Короче, приезжают рабочие и разбирают такую вывеску, а потом ее направляют в программу утилизации.

– Это как?

– Ну, то есть выкидывают.

– А зачем?

– Не знаю, Лайма! И никто не знает. Мы пытаемся понять, но этот человек неуловим. Мы нигде не можем его достать. В общем, он стал просить чиновников уничтожать такие вывески. А им проще удовлетворить его обращения, которые приходят пачками, чем разбирать каждое по отдельности. Отстоять удалось только несколько вывесок – когда вмешались мы и доказали их художественную ценность.

– Что? У вывесок?

– Ну да.

– Это же просто вывески! Какая у них может…

– Блядь, ну ты и дура, Лайма! Я всегда знал, что ты ебаная дура.

– Сам ты дурак! Носишься со своими вывесками ночью. Зачем они тебе сдались?

– Так и знал, что ты не врубишься. Старые вывески красивые, Лайма! Красиво и вызывает приятную ностальгию. Это произведение искусства.

– Мама всегда говорила, что ты чокнутый!

– Когда это она так говорила?

– Недавно.

– Не могла она так сказать.

– Говорила, говорила!

– Это твой папаша говорил, я уверен. А она просто повторяла за ним, потому что у нее нет своего мнения.

– Оставь папу в покое!

– Да я твоему папе глаз на жопу натяну, когда увижу, понятно?

– Врешь! Он гораздо сильнее тебя.

– Это он-то сильнее меня?

– Он тебя гораздо сильнее!

– Лайма, позволь я тебе открою один секрет, окей? Твой папа слабак и неудачник. И то, что он женился на нашей маме, лишь тому подтверждение. Просто ему нужна была женщина еще слабее, чем он. Потому что таким слабакам и неудачникам, как он, всегда нужен кто-то слабый рядом, чтобы самоутверждаться.

– Чушь! Чушь! Ты все врешь!

– Вырастешь и поймешь, что я был прав. А пока живи в своих иллюзиях вместе со своим слабаком-отцом.

Лайма плачет.

– Эй, Лайма. Ты чего? Ну, хватит. Я пошутил.

– Ты… говорил… серьезно. Я слышала. Я все… слышала.

– Да нет, просто я хотел, чтобы ты так думала. На самом деле я пошутил. Ты просто меня обидела, когда стала плохо говорить про вывески. Ну, не реви. Не реви, Лайма. Просто я сам обиделся на тебя.

– Из… из… вин… ни.

– Ты не обижайся на меня, ладно? Я забираю все, что сказал, обратно. Ты только не плачь так громко, пожалуйста. А то мы спугнем его.

– Он… не… придет.

– Еще как придет, я тебе говорю. Мы сегодня с тобой вместе поймаем этого похитителя вывесок, обещаю. На, вытрись.

– Спаси… бо.

– Да не за что. Ну чего ты расквасилась?

– Я… Просто… Меня… меня… обижают.

– Что? Кто тебя обижает? Эй, Лайма. Родители? Твой отец? Мама?

– Нет… В школе.

– Почему?

– Из-за… имени.

– Глупости. У тебя красивое имя.

– Нет… Оно… уродливое. Оно… не похоже на другие имена.

– Нет, Лайма! Просто у нашей мамы склонность к экстравагантности. У тебя отличное имя. Я даже так скажу: твое имя даже почти такое же красивое, как и его обладательница.

– Ты так говоришь, чтобы я не плакала.

– Вовсе нет. Мне оно очень нравится.

– Правда?

– Конечно.

– А ребятам в классе не нравится.

– Потому что они маленькие злобные долбоебы. Когда-нибудь они вырастут, и половина из них станет нормальными людьми.