– Ещё нет, – Малек улыбнулся краем губ. – Но всё впереди.

Мальчик снова уставился на свои пальцы. Сок свёклы уже окрасил подушечки в лилово-красный. Он попробовал стереть пятна салфеткой, но они только размазались, словно въедаясь в кожу. Они были похожи на засохшую кровь. Мальчик отставил вилку в сторону, как оружие после проигранного боя. Он взял стакан воды, сделал глоток и резко сменил тему:

– Мне сегодня приснилась эта книга.

Малек чуть небрежно подвинул коробку с салатом подальше, как будто освобождал пространство между ними – как шахматист, который понимает, что сейчас начнётся настоящая игра.

– Расскажешь?

– Там была эта книга. – Мальчик посмотрел в сторону полки, где она стояла. – Та, странная. Я шёл по какому-то коридору, а пол был из книг. И стены были мокрые, и тени там двигались. А в конце лежала эта книга, и буквы в ней светились.

– И что потом?

– Я её открыл. И она… как будто смотрела на меня. И сказала голосом, похожим на твой: «Что ты хочешь знать?»

Малек склонил голову набок.

– И что ты ответил?

– Всё.

Малек кивнул, не улыбаясь. Несколько секунд они просто молчали. Потом поднялся, подошёл к полке, взял книгу двумя руками, осторожно, будто она могла укусить. Положил её на стол, провёл пальцем по тёплой обложке.

– Почему она здесь? – спросил он.

– Потому что некоторые книги сами находят, где им быть.

– А ты не боишься её?

– Нет, – сказал Малек. – Я боюсь тех, кто её ищет.

Мальчик поставил книгу обратно на полку. Очень аккуратно, так, как ставят на место вещь, которую лучше больше не трогать.

Он стоял к Малеку спиной, но чувствовал его взгляд.

– А если однажды ты всё-таки поймёшь, что там написано? – спросил мальчик, не оборачиваясь.

Малек чуть улыбнулся, но так, что это почти не коснулось его губ.

– Тогда, возможно, это будет означать, что я сделал что-то не так.

Мальчик вернулся к столу, снова сел, взял в руки булочку, но не откусил. Просто держал её, как будто теперь у него появился ещё один вопрос. Такой, который пока не готов задать.

В комнате повисла тишина – плотная, как дым. Тишина, которая бывает только между теми, кто знает больше, чем говорит.

Малек снова налил себе чая, покрутил ложку в пальцах и вдруг сказал:

– Кстати, я знаю отличный рецепт салата с копчёной свёклой и козьим сыром. Хочешь, научу?

Мальчик скривился так, будто его только что заставили выпить уксус.

– Нет уж, спасибо. Мне хватает чипсов.

– Вот поэтому тебе скучно, – Малек усмехнулся. – Чипсы – это для тех, кто боится узнать, какой вкус у мира на самом деле.

– Я не боюсь, – возразил мальчик. – Мне просто всё равно.

– Посмотрим, – Малек поставил чашку. – Иногда то, что въедается в кожу, остаётся там навсегда.

Мальчик посмотрел на свои пальцы, испачканные свекольным соком. И понял, что Малек говорит не только о свёкле.

Глава 2. Тайны Виктории

Малек знал этот запах. Не просто пыль и старая бумага – тут было нечто другое. Запах тлена, который рождается, когда документы прячут слишком глубоко, чтобы их кто-то читал. Лёгкий след табака, въевшийся в картон папок – кто-то недавно курил прямо здесь, в архиве, где официально курить запрещено. А значит, этот кто-то чувствовал себя достаточно уверенно, чтобы плевать на правила.

Он стоял в полумраке, держа в руках тонкую папку с именем «Виктория Ш.» Кто-то вытаскивал её, листал, но не вернул правильно. На уголке обложки остался крошечный след – будто кто-то держал её грязными руками или капнул кофе. Малек склонил голову набок, разглядывая это пятно, и невольно усмехнулся. Парадоксально: чем больше кто-то хочет скрыть правду, тем больше мелких улик оставляет по пути. Пожелтевшая обложка, треснувший скоросшиватель, вклеенная чёрно-белая фотография в углу – девочка лет четырнадцати, слишком худое лицо, взгляд, направленный не в камеру, а куда-то сквозь фотографа. Виктория постарше – в больничном халате, с глазами, в которых уже поселился кто-то другой. Между этими фотографиями была пропасть, и Малек хотел понять, что именно стало мостом между ними.