– Я тронут, – холодно ответил Риз. – В таком случае не окажете ли вы мне услугу?

Иржи надулся как индюк; видимо, решил, что смог переломить ход разговора.

– С радостью.

– Тогда уйдите прочь и больше не попадайтесь мне на глаза.

Иржи туповато заморгал. Потребовалось несколько секунд, чтобы он осознал сказанное и нашелся, что ответить.

– Я думал, вы мудрый управленец и не будете принимать решения, руководствуясь старыми обидами.

– Ничего личного. Я наслышан о том, как вы ведете дела. Обманутые пайщики, поставки гнилого зерна с обвесом в вашу пользу… – Риз покачал головой в знак порицания. – Для многих вы – причина огромных убытков, и я не стану подвергать городскую казну такому риску. Так что можете оставить мечты о том, чтобы занять столичный рынок. Этого не будет, хоть в лепешку расшибитесь.

Иржи затрясся от злости; щеки его раздулись, и весь он стал похож на воздушный шар.

– Ваша минута давно истекла, – поторопил Риз, и больше повторять не пришлось. Оскорбленного Иржи как ветром сдуло.

Все произошло так быстро, что, казалось, он успел сделать единственный вдох, а теперь, избавившись от надоедливой персоны, смог свободно выдохнуть.

– Пора признать, что это весело! – усмехнулась Илайн и, встретив его вопрошающий взгляд, пояснила: – Говорить правду. Называть сплетников сплетниками, хамство – хамством. Люди так забавно реагируют, будто это откровение для них.

– А меня учили, что иногда лучше держать язык за зубами и не нарываться. – Риз почесал шрам у виска, оставшийся после встречи с удильщиками.

Илайн ничего не сказала. Было нечто красноречивее и утешительнее любых слов: ее холодные пальцы, скользнувшие под воротник кителя, решительность, с которой она притянула его ближе, чтобы горячими губами прижаться к шраму.

– Иди к гостям, – шепнула Илайн. – А я спущусь за плащом. Иначе будут судачить, что я от тебя не отлипала.

– Они все равно будут сплетничать.

– Еще как. Но пусть придумают что‑нибудь оригинальное. Незачем упрощать им задачу.

Заговорщицки улыбнувшись друг другу, они вернулись в зал и разошлись в разные стороны: Илайн – к лестнице, ведущей к гардеробной, а Риз – к праздничным столам, прореженным изголодавшимися за вечер гостями. Его будто подхватило бурное течение: участливые лица, натянутые улыбки, липкие рукопожатия, пустые слова о том, что праздник удался, стократные упоминания его имени – отовсюду, разными голосами и интонациями.

Заскучавшие гости ждали главного действа, и когда назначенное время наступило, Риз под громкие овации прошествовал на балкон, чтобы поджечь фитиль. Первая ракета с шипением взмыла в воздух, взорвалась и рассыпалась дождем искрящихся звезд. Снизу донеслись возгласы, одобрительные крики и хлопки, а в следующую секунду их заглушили залпы фейерверка. Он стоял на балконе, глядя в небо, наблюдая, как взлетают и взрываются ракеты, оставляя за собой хвосты дыма и снопы искр, будто прирученные кометы. Вновь и вновь они стрелами пронзали воздух. С моря наползал туман – такой плотный, что можно было увидеть четкую границу между молочно-дымной завесой и небом, озаренным вспышками фейерверка.

Погасла последняя ракета, восторженные голоса затихли, праздник закончился. Будто почувствовав это, туман сгустился и накрыл город. Все вокруг теперь казалось плоским, выцветшим, увядшим. Люди внизу превратились в скользящие тени, очертания зданий, окольцовывающих главную площадь, расплылись и стали почти неразличимы.

Суета переместилась к дверям и лестницам. Гости торопились домой, чтобы переждать самую холодную ночь в своих теплых постелях. Компании на улице редели и мельчали, а желтоглазые автомобили выплывали из тумана, чтобы забрать пассажиров, и снова пропадали, похожие на глубоководных рыб, проглатывающих мелких рыбешек. Наблюдая за ними с высоты, Риз невольно вспомнил про удильщиков и одноименную банду, держащую в страхе южные земли. Ему удалось подавить их деятельность в Делмаре, и те переметнулись на близлежащие территории.