– Зачем ты связался с ней?! – выпалил Дарт, хотя сомневался, что готов услышать правду.

– Из-за Чарми. – Голос Деса предательски дрогнул. – Я снова встретил ее, во время сеанса.

– Это невозможно. Она мертва.

– Но я говорил с ней. И слышал, как звенят колокольчики в ее волосах.

– В пьяном бреду и не такое померещится.

– Тогда я был трезв! – заявил Дес. – Это обязательное условие для всех участников сеанса.

– Как и возлияния после?

– Нет. Это случайно вышло.

– Ясно. Споткнулся о бутылку, упал и не уследил за штанами.

– Кстати, следить за языком тоже полезно.

Дарт принял совет и замолк. Некоторое время они оба сидели, не проронив ни слова. Дес хмурился и тер набрякшие веки, чтобы окончательно прогнать пелену, прилипшую к глазам.

– Я просто хотел попрощаться, – с горечью сказал он.

– Ты скорее попрощаешься с рассудком.

– Уж лучше свихнуться так, чем от мыслей, которыми не с кем поделиться.

– Ты мог бы поговорить со мной.

– Не мог, – грубо оборвал его Дес. Отставил кружку на бортик ванны и наклонился вперед. От него все еще разило, под глазами залегли фиолетовые тени. – Когда мы в последний раз виделись с тобой? Когда изливали друг другу душу за рюмкой-другой? – Вопросы повисли в воздухе, и Дарт не нашел, что ответить. Он мог сказать «давно» или «не помню», но почему‑то это казалось еще хуже, чем молчание. Дес шумно выдохнул и подытожил: – Ты не со мной. Ты с ней. И раз уж решил, будто меня теперь не существует, не нужно вспоминать обо мне, лишь бы поумничать.

– Прости, я…

– Ой, заткнись. – Он скривился. – У меня сейчас голова треснет.

Плечи Дарта бессильно опустились. То, что он упорно не замечал, о чем не думал, занятый другими заботами, внезапно обрушилось на него вместе с чувством вины.

– Прости, – повторил он исступленно. – Я должен был поддержать тебя, заметить…

– Да отвяжись уже, – снова перебил Дес. – Лучше возвращайся в контору. Уверен, у тебя есть дела поважнее, чем возиться со мной.

В его словах сквозила обида, в чем он ни за что не признался бы, хотя этого и не требовалось. Им обоим следовало оказаться на грани, чтобы понять: всякая дружба истончается и рвется, если тянуть в разные стороны.

Помятый и измотанный, будто сам провел ночь за спиритическим столом, Дарт вернулся в контору. Было бы лучше не попадаться на глаза сотрудникам, но, как назло, коридоры наводнились людьми, и каждый норовил зацепить его: приветствием, рабочим вопросом или оценивающим взглядом. Всякий раз он натянуто улыбался в ответ, говорил односложно, на ходу, не задерживаясь, чтобы коллеги не учуяли горький запах дыма, въевшийся в пальто. Под ним явно ощущался липкий холод мокрых рукавов, вместе с влагой впитавший крепкий травянистый дух снадобий.

Оправдать его долгое отсутствие и странный вид могла разве что легенда о том, как он по долгу службы посетил подозрительный дом, а тот на поверку оказался зловонной клоакой. Однако к тому моменту, как эта мысль пришла к нему, Дарт уже добрался до двери, отмеченной табличкой с его новообретенным именем. Оно до сих пор казалось ему чужим, и порой, врываясь на территорию некоего господина Холфильда, Дарт ожидал встретить другого человека – настоящего домографа вместо самозванца вроде себя.

Единственным, с кем бы он мог столкнуться там, был Ларри. После того как огонь уничтожил Танцующие дома, их лютены оказались не у дел, но при Дарте получили новую работу: прилежный Ларри занял архив, а неугомонный Лоран стал посыльным. Многие в конторе не знали о близнецах и принимали их за универсального помощника, причем весьма эксцентричного, непостоянного и успевающего быть в двух местах сразу.