Эрнест Рудольфович искренне сожалел об участи Макса. Покраснев от волнения, он в деталях расспросил лечащего врача о событиях, произошедших четыре дня назад, и задал множество вопросов по поводу его будущего.

– Ох, – вздохнул Эрнест Рудольфович, – это такая для него трагедия. Ведь его страсть – это человеческие лица с их красотой и изяществом. Он, наверное, только об этом может говорить без смущения и интересом.

– Я знаю. Он мне рассказывал о себе. Также Макс сказал, что на протяжении многих лет занимается скульптурой. Он лепит профили, анфасы и бюсты, а также, насколько я поняла, он высекает их из бетона и мрамора.

– Удивительно, что он вам рассказал об этом; не в его правилах говорить с чужими людьми. Видимо, вы необычная женщина, раз это произошло; определенно в вас есть что-то удивительное. – Эрнест Рудольфович помолчал и задумчиво посмотрел себе под ноги. – Говорите, что он занимается скульптурой? Это очень интересно. – Резко сказал он. – Я бы сказал, что это восхитительно. Могу я вас попросить кое о чем?

– Да. – Ответила Арина.

– Я бы хотел, чтобы вы как можно больше узнали о пристрастии Макса к скульптуре. Не буду от вас скрывать: я аукционер и занимаюсь продажей объектов искусства уже много лет. То, что делает Макс, может оказаться любопытным. Мы можем даже не подозревать, насколько он талантлив. Мне необходимо увидеть его творения.

– Я бы вам помогла, но он попросил больше не говорить с ним о его творчестве. Макс сильно переживает по поводу произошедшего с ним несчастья, но многое остается для меня тайной.

– Да, конечно, я понимаю. Макс загадочная личность. В таком случае лучше не говорите с ним об этом. Он может заподозрить мое любопытство. Макс хоть и молчун, но вовсе не дурак.

– Я вас поняла. Оставьте свой номер телефона. Я вам позвоню, когда Макс будет готов с вами встретиться.

Через три дня Арина позвонила Эрнесту Рудольфовичу и сказала, что он может приехать и навестить Макса. Их короткая встреча прошла в теплой и дружеской беседе, не смотря на то, что от владельца лавки «Эрнест» не скрылась глубокая печаль и раздражительность своего работника, которую тот старался неумело скрыть за свойственным ему молчанием. Визит Эрнеста Рудольфовича никак не сказался на душевном состоянии Макса: по его просьбе, Арина купила маску, за которой он мог скрывать свое обезображенное лицо от других людей. Маска была самой обычной, и, если быть точнее, маска ничего выражала, она была безликой: на ее гладкой поверхности, покрытой белым глянцем, было очертание ровного носа, контур губ и два разреза для глаз. Макс чувствовал себя в безопасности, скрываясь от взгляда Эрнеста Рудольфовича за маской. В какой-то момент беседы ему показалось, что с ним ничего не происходило, и он разговаривает со своим посетителем, как и прежде, но по любопытствующим глазам Эрнеста Рудольфовича он читал неприкрытое желание увидеть его изуродованную внешность. Макс не мог догадываться, что ошибается: взгляд Эрнеста Рудольфовича был заискивающим только потому, что ему не терпелось узнать о творчестве своего работника, которое он всеми силами старался в себе подавить. Маска, которую тот видел перед собой, не меняла его отношения к Максу: он оставался тем же красивым и загадочным юношей, склонным к одиночеству и аскетическому молчанию. В конце разговора Эрнест Рудольфович почувствовал переменившееся настроение Макса, понял, что нужно заканчивать беседу. На прощание, на минуту остановившись в дверях, он сказал: «Ты должен знать следующее: во-первых, я возьму тебя на работу в любом случае: будешь ты в маске или без нее. Во-вторых, я беру на себя всю бумажную волокиту, связанную с получением социальных льгот и государственных выплат. Они тебе ни в коем случае не помешают. И, в-третьих, если тебе что-то понадобиться, то всегда можешь на меня положиться». Макс сухо поблагодарил Эрнеста Рудольфовича и отвернулся к окну.