Пристаю уже к маме с вопросом:
– Это чей дяденька?
– Да так, учитель один. Я тогда на учительницу училась.
– А где папка был?
– А я его ещё не знала. Он жил в другом месте.
– А где мы были? – спрашиваю, имея в виду братцев Герку и Женьку и себя, разумеется.
– А вас не было. Вы ещё не родились.
– А где же мы были?! Не родились – что это значит?
Оказывается, всё наше семейное бытие начиналось со встречи двух людей в Непряхино: моего папки и моей мамы.
И вот как это происходило.
Начну с мамы. Хотя это не имеет никакого значения, с кого – мамы или папки – начинать.
До 1933 года мамина семья Тырдановых проживала в деревне Запивалово, недалеко от Чебаркуля. Это в Челябинской области на Южном Урале. Деревенька небольшая. Вся администрация находилась в соседнем селе Травники, километра за два–три от Запивалово. Я, например, знаю, что маму после рождения в 1916 году крестили в Покровской церкви в Травниках – у меня сейчас есть архивная справка с выпиской из церковной книги, что в дореволюционные времена соответствовало нынешнему свидетельству о рождении.
В начале 1931 года маме 14 лет. Она записана уже членом колхоза в Запивалово, заведует детскими яслями и по совместительству избой-читальней, а также является секретарём комсомольской ячейки. Эти сведения я получила из справки, выданной Тырдановой Александре Ивановне для поступления на девятимесячные курсы подготовки учителей. Между прочим, мама недавно лишь сама окончила 4 класса начальной школы и с таким вот багажом знаний – в учителя. Что делать? Стране не хватало учителей, особенно в сельской местности. До революции в сельских районах было до 90% неграмотных, и в 1921 году на съезде комсомола Ленин определил главную задачу молодёжи: «Учиться, учиться, учиться!» И теперь взят курс на ликвидацию неграмотности. Даже взрослых посадили за парты, создав курсы с названием «Ликбез». Какая-нибудь тёмная ещё сельчанка водила пальцем по классной доске, читая по слогам:
– Ма-ма мы-ла ра-му.
Курсы мама окончила в январе 1932 года. К этому времени её родитель надумал уехать с семьёй в село Непряхино. Подальше от созданного колхоза. Власти тогда что-нибудь да провозглашали, чтобы построить социализм в «отдельно взятой» стране. И началось! Раскулачивание. Обобществление скота. Погоня за процентом согнанных крестьян в колхоз. Увидел мой дед Тырданов на деле, что ничего хорошего в колхозе для семьи он не получит. Семья и так полунищая – сказался голод 20-х годов, а тут последние крохи достояния забирают. Лошадь уже забрали. К корове приступают. Как жить с малыми детьми? В Непряхино дед Тырданов (хотя он ещё не дед, и мама моя ещё не мама) устроился плотником на действующую шахту. Не только ведь шахтёры, нужны были рабочие разных специальностей. И дед стал рабочим.
Своими руками дед построил удобную и просторную землянку для своей большой семьи. Старшая дочь Шура в сентябре 1932 года после окончания учительских курсов получила назначение в Непряхинскую школу. Так записано в её трудовой книжке. Ещё записано, что она по профессии – учитель. Член ВЛКСМ, член профсоюза с 1932 года. Ценнейший для истории семьи документ – трудовая книжка! Можно установить даты, место работы и проживания любого трудящегося в советское время…
Через год маму возвращают учительствовать туда, откуда она была направлена на учительские курсы и где ощущалась нехватка учителей. В трудовой книжке имеется запись, что с 1 сентября 1933 года она работает учителем 1-го и 3-го классов в Травниковской начальной школе. В это время её то и дело делегируют на районные конференции учителей. Это видно на больших фотографиях в нашем семейном альбоме. У неё взрослое, независимое лицо. Она – учитель! Я, правда, подивилась маминому не совсем презентабельному виду на одной из фотографий участников конференции. И не только маминому. Все одеты кто в чём и абы как. Мама сидит в первом ряду. В белой кофточке, в плотно повязанной «по-комсомольски» косынке. А ноги в шерстяных носках и галошах. Без чулок. Не зима, видать.