Я молчал.

— Виктор… Не смотрите так, я вас прошу…

Я молчал.

— Вы… Вы… не представляете, как я…

Она не договорила, потому что вновь припала к моим губам. После этого я повалил её на пол. Лена раскинулась подо мной и изо всех сил пыталась вырваться, правда сил у неё было не так уж много. Она уворачивалась от моих поцелуев, пробовала удержать халат, который я сдирал с неё. Она бешено стонала, и от этих стонов кровь внутри моих жил вскипала.

— Пожалуйста… пожалуйста… пожалуйста… не надо…

Она не посмела меня ударить, и мне не пришлось держать её руки. Оттого мои собственные руки были полностью свободны. Я вгрызся ей в шею зубами, она вскрикнула.

— Пожалуйста… Я не хочу… Не хочу!.. — раздались плаксивые нотки.

Я пробрался ладонью между бёдер Лены, которые она пробовала как-то сжать, но в этот момент она боролась не столько со мной, сколько сама с собой. Я это знал. Я это чувствовал. Звериный нюх не обманешь: когда женщина хочет мужчину, она пахнет уксусом и персиковым соком — именно в таком сочетании. Кислота и сладость, едкость и приторность.

— Не хочу… — зарыдала Лена.

Я отодвинул в сторону начисто вымокшую полоску её белья, и по моим пальцам тут же расползлась тягучая, вязкая смазка.

— Не хочешь? — спросил я, насильно заглядывая в глаза девушке.

Она мотала головой и плакала:

— Нет…

— Не хочешь? — на всякий случай уточнил я.

И та же реакция.

Тогда я зачерпнул побольше смазки и перенёс ладонь к лицу сгорающей от стыда учительницы. Пальцами, ароматными и скользкими от женских выделений, я провёл по губам Лены, чтобы она сама убедилась в своей безыскусной лжи.

Я приблизился к её уху и негромко, но вкрадчиво произнёс, подчёркивая каждое слово:

— Ты течёшь как сука.

Лена задрожала и стихла. Я посмотрел на неё. Она посмотрела на меня. Я вернул руку на прежнее место и стал неторопливо ласкать, медленно, сосредоточенно, чувствуя, как под пальцами набухает клитор, как дыхание переменилось, как закрылись глаза, как нижние губы вздулись от притока крови. Лена задышала часто и неглубоко. Она уже ничего не говорила, не сопротивлялась. Грудью я ощущал, насколько отвердела её грудь. У меня самого замедлился весь пульс, кроме пахового. Лена застонала, выгнула шею. Я ускорил движения, и она завыла, вцепившись левой пятернёй в мою футболку.

— Ты всё ещё хочешь, чтобы я ушёл? — шепнул я, когда от её ключиц и до подбородка стали расходиться большие алые пятна. — Хочешь, чтобы я ушёл?

— Нет…

Лена переместила ладонь на мой локоть, стараясь придавить руку, ласкающую её.

— Значит, теперь ты хочешь, чтобы я остался?

— Да…

— Или мне остановиться? — продолжал я испытывать её вопросами.

Она вновь неистово замотала головой, но на этот раз я видел совсем иные желания, таящиеся в этом жесте.

И тогда я убрал руку.

Через несколько секунд встал, оставив Лену на полу с раскинутыми ногами.

— В чём… в чём дело?.. — очнулась она наконец, едва ли понимая, что случилось.

Я уже стоял на пороге, обутый и готовый к выходу.

— Что случилось?.. Что не так?! — переполошилась Лена.

— Всё в порядке, — спокойно сказал я. — Просто ухожу.

— Почему? Почему??? Я же… Я же согласилась… Я… Я…

— Да, — мои слова были ровны и предельно лишены какой-либо эмоциональной окраски. — Ты дала своё согласие. А теперь мне решать, что с этим согласием делать — воспользоваться им или нет. Сейчас я решаю уйти. Дай знать, когда перестанешь представлять на моём месте своего бывшего мужа. Тогда и я, возможно, дам тебе своё согласие. Хорошего вечера.

— Виктор!.. — вскрикнула Лена в момент, когда я открыл дверь.

Я остановился и повернулся к ней.

— Будешь кричать моё имя, когда кончишь со мной. Во всех остальных ситуациях не смей повышать на меня голос, — я шагнул за порог и произнёс уже за пределами квартиры: — До встречи, Лена.