В тот день я впервые увидел Жнеца.

Никто никогда не узнает об этом. Всё, что произошло в тот роковой день в лесу, все смерти и вся кровь, что теперь несмываемым пятном осталась на моей душе и руках, все крики отчаяния и тёмная красота погибели – всё это теперь там. В обычной жизни не место этому, не здесь, не в этом веке и даже не в этой Вселенной. Смерть для всех – это слово, вселяющее ужас. Оно заставляет нас бояться себя, других, Бога и молиться ему же ради спасения после того, как умрём. Но так не будет. Кто знает, хочет ли Он видеть нас рядом с собой, таких ничтожных, порочных людей, что прожили жизнь на огромном камне, летящем в бесконечной пустоте и начала времён во тьму обволакивающей бесконечности.

Крик Зака ещё долго преследовал меня. Просыпаясь в холодном поту после очередного кошмара, я стоял на крыльце своего ветхого дома на берегу моря и курил, пытаясь выгнать этим дымом дух того, кто в детстве испортил мне душу. Не было в этом какой-то особой романтики, как мне казалось раньше, когда я был молод. Скорбь не самое хорошее чувство, оно играет внутри словно расстроенная скрипка, на которой пытаются играть грустную мелодию – в ней нет абсолютно ничего, никаких чувств, никакого сожаления или жалости.

С моего двора открывался вид на старый порт, что был вдали от нашего маленького городка: невзрачный, с одним каменным пирсом, к которому дай Бог причалит пару кораблей за весь год. Рыбаки там были частые гости, они приходили с самого утра и сидели там до вечера, пока последний луч солнца не исчезнет с вечернего, по-настоящему тёплого для этого времени года неба. Там всегда было тихо, и мне это нравилось. Шум, гам, толкотня вечно стремящихся куда-то людей – всё это не для меня. Жизнью нужно наслаждаться, её нужно испробовать и изучить со всех сторон, чтобы затем, в старости, с чувством выполненного долга дожидаться цепких объятий смерти. Я часто приходил туда и ходил по пляжу, что находился ещё дальше, за портом. Ступая по мелкой гальке, приятно хрустевшей под ногами, я мог почувствовать себя свободным хотя бы ненадолго. Хотя я и не знал никогда, что такое свобода. Но для меня она была чем-то недосягаемым, эфемерным, ибо понимал, что чтобы стать действительно свободным от этого мира, нужно отказаться практически от всего, что связывает тебя по рукам и ногам.

Привязанности – вот главная помеха на пути к свободе. Они словно цепи охватывают тебя, душат и тащат на дно, мешая наслаждаться жизнью. А для таких людей, как я, привязываться порой бывает слишком опасно. Стоит узнать человека чуть получше, как тут же ещё одна цепь тяжким грузом падает на плечо. И чем больше времени проходит, тем крепче она сжимает горло. Дай ей волю, и она убьёт тебя моментально, даже не задумываясь.

Сколько людей я знал, которые жили без этого чувства, и как им завидовал, когда видел, как они живут. И одним из таких людей был мой самый близкий, единственный живой человек… да и тот ушёл.

«Элизабет, – промелькнуло знакомое имя в голове, – как мне тебя не хватает.»

И я знал, что она, наверное, уже и забыла обо мне. Может, нашла себе новых друзей, которые никогда её бросят, может, нашла любовь всей своей жизни и теперь по-человечески счастлива. Она – святая простота, и мне всегда это нравилось в ней. Хотелось быть таким же, как она – независимым от людей, от мест, от всего материального. Правильно Элизабет говорила в один из наших вечеров:

– Не привязывайся к людям. Это убивает. Люди приходят и уходят, они умирают, лицемерят и забывают. Лучше привязывайся к целям и принципам, Адам, они всегда будут в твоём сердце и никогда не предадут.