Вместе со мной в зале были ещё несколько человек, но все они выглядели как-то слишком весело для того, чтобы обратить внимание на нового посетителя. Все остались недвижимы. Кроме одного.

Стоило мне опуститься на мягкий стул, как передо мной тут же возникла фигура кельнера.

– Чего желаете, сэр?

– Кофе и солёные крендели, я видел, что на них у вас скидка, – непринуждённо ответил я.

– Сию минуту.

Он скрылся в дверях на кухню, а я вновь остался наедине со своими мыслями. Но ненадолго. Уже спустя несколько минут одиночества я почувствовал на себе пристальный взгляд. Незаметно оглянулся и понял, что на меня таращился молодой парень, слишком потрёпанный и старый для мальчишки, но слишком юный для зрелого мужчины. Стоило нам встретиться взглядами, как он тут же отворачивался к панорамному окну, делая вид, будто я ему совсем не интересен. Как только я вновь смотрел в стол, то снова начинал чувствовать на себе колющий пристальный взгляд.

«Да что ему надо? – подумал я, не решаясь встать и спросить напрямую».

Кельнер принёс кофе и крендели. Я пил его не спеша, растягивая одновременное удовольствие от выпечки вперемешку с отвращением от кофе, готовить его в этом месте совершенно не умели. Как только на столе остались лишь пустая чашка да блюдце, ко мне вновь подошёл кельнер и положил счёт. Видимо, он подумал, что на большее в их кафе мне денег не хватает. Пусть он и ошибался, и это даже как-то задевало моё самолюбие, но я решил просто оплатить счёт, не начиная бессмысленную стычку.

Наконец, загадочный юноша встал, и я уже подумал, что он направляется к выходу, как он тут же свернул в мою сторону. Он остановился возле моего столика и целую вечную секунду разглядывал меня.

– Что-то нужно? – не выдержал я.

– Нет… то есть да… – неуверенно начал он и аккуратно присел напротив. Замолчал. Тишина длилась ещё несколько неловких мгновений. – Мне хотелось бы нарисовать вас.

– Чего? Нарисовать?

– Именно. Мне нравятся ваши черты лица.

– Приятно, конечно. Спасибо.

– Пожалуйста, – легко улыбнулся он, ковыряя длинным ногтём полированную поверхность стола. – Ну так что? Согласны?

– Даже не знаю, – замялся я, не понимая, как надо реагировать. – Я должен за это заплатить?

– Скорее я. Просто побудьте натурщиком, всего пару часов в день. Это недолго, я даже могу заплатить.

«Странный тип, – подумал я. – Но деньги есть деньги, а они мне всегда нужны. Ладно, была ни была».

– Хорошо, – я развёл руками. – Где встретимся и когда?

– Вот, – он взял салфетку из подставки и, выудив из глубин своего большого для его тела пальто ручку, начеркал на ней пару слов. Придвинул ко мне.

– Я приду.

– Обязательно приходите. Это очень важно.

– Вы реальный художник?

– В каком смысле? – юноша впал в ступор.

– Ну, я думал, вы как-то зарабатываете на этом. Хотя, может, я всё не так понял.

– Ах, вы об этом, – вздохнул он. – Иногда удаётся продать пару картин на выставках. А так, это скорее хобби, чем профессия.

– Занятно, – ответил я и встал, надевая своё пальто. – Так, как говорите, вас зовут?

– Людвиг. Людвиг Тарновский, – он встал вслед за мной.

– Адам, – я протянул ему руку, и тот слабо её пожал.

– Ох, – вздохнул вдруг Людвиг, взглянув на настенные часы. – Мне пора, не забудьте про рисунок.

– Обязательно, – ответил я, и Людвиг тут же выбежал из кафе, негромко хлопнув дверью. Колокольчик над ней звенел ещё несколько секунд, затем быстро стих.

Я вышел из кафе сразу после него, но его и след простыл. Улица была пуста, и я просто закурил и пошёл дальше, вглубь города, вернее, на его окраины.

Сам того не заметив, я вошёл в старые кварталы, которые оказались чуть менее приятными на вид, чем я ожидал. Четырёхэтажные дома выглядели разбитыми, словно пару дней назад по этому району прошлась артиллерия или огромная революция захватила это место. Фасады отвалились, обнажая неприглядные внутренности из кирпичей и каменных блоков. Крыши косились, грозясь рухнуть прямо на дорогу, черепица с них изредка сыпалась на тротуары, и этот глухой стук с периодичностью отдавался в переулках.