– А у тебя, Андрюха, есть более логичное объяснение? – поинтересовался Бортинженер, расправившись с перловкой и утерев губы рукавом пижамы.

– Ты знаешь – да! – Радость Лыжникова граничила с истерикой. – Мы нихрена не помним по той простой причине, что мы никакие нахер не разведчики!

– А вот тут ты ерундишь, браток, – замотал Юрич своей тронутой сединой головой. – Я точно помню, что я разведчик.

Повар лишь молча отмахнулся, встал и быстро зашагал прочь из столовой.

Вернувшись обратно в свой третий отсек, отряд «Нулевой парсек» занялся подготовкой ко сну.

Запись № 14. Экипаж достаточно лоялен к моим наставлениям, несмотря на практически стопроцентную потерю памяти. Но есть досадное исключение – корабельный кок Лыжников. Этот настроен очень враждебно и подозрительно. Уж не завербовали ли его? Но кто? Бестелесые пытаются выйти на контакт со всем человечеством в нашем лице, и плести интриги, разобщая нас, для них попросту непродуктивно. Да, им пришлось покопаться в электронных мозгах нашего Вени, но злого умысла с их стороны я не вижу. Сверхцивилизация попросту нащупывает точки соприкосновения с нашим более примитивным сознанием, ищет оптимальный способ коммуникации.

Но тогда под чью дудку пляшет Повар? Не замечал я в нём раньше замашек сибарита. Тяга к роскоши, женщинам и изысканным деликатесам – прекрасная почва для порочных всходов. Кто бросил туда своё пагубное зёрнышко? Неужели Белая Мурена уже дотянулась своими щупальцами? Скверно. Я надеялся на небольшую отсрочку. Отсутствие связи с Землёй становится всё более серьёзной проблемой.

Отправившийся чистить зубы перед сном Штурман отсутствовал дольше обычного, а когда наконец вернулся, его увеличенные очками глаза азартно блестели.

– Капрал, хорошие новости! – возбуждённо выкрикнул он с порога. – Я заплутал и случайно забрёл в отсек хранения дроидов. Там никого не оказалось, но зато в магнитофоне нашлось вот что!

Павел извлёк из кармана кассету и победоносно поднял её над головой. Капрал, не успевший переключиться со своих невесёлых раздумий, растерянно улыбнулся в надежде на объяснения.

– Здесь больше сотни метров магнитной плёнки! Зачем, по-вашему, на звездолёте носитель информации такого размера? – Штурман красноречиво постучал себя кассетой по лбу.

– Резервная память экипажа! – просиял Зенит, подскочил к Павлу и принялся трясти ему руку. – После возвращения на Землю обязательно приставлю тебя к награде!

Долго убеждать экипаж не пришлось. Многие просто обмотали плёнку вокруг головы, как показал на собственном примере капрал. Пациенты убедились, что проще исполнять, чем спорить с упрямцем, взявшим на себя командование «Нулевым парсеком».

Повар, само собой, наотрез отказался участвовать в восстановлении памяти с резервной копии. Ему было не до того – приступил к изготовлению антидотовых сухарей из припасённого в столовой хлеба. Биолог в процессе наматывания сжевал и проглотил часть плёнки. А Врач, употребив на ночь гремучую лекарственную смесь, впал в раж, исхитрился засосать плёнку в рот через нос и принялся тянуть её пальцами туда-сюда – то из ноздри, то из горла, приходя от процесса в неописуемый восторг.

Командор попытался воспротивиться, опасаясь, что шуршащая на волосах плёнка может привлечь саранчу. Бортинженер что-то тихо сказал ему, после чего Дипер поспешно обмотал свою гигантскую голову плёнкой и натянул на это всё шапочку. Сам же Юрич накрутил плёнку не только себе, но и Виталику.

– У всякого конца было начало, но не у всякого начала будет конец, – брякнул Командор, когда вся плёнка из кассеты переместилась на головы экипажа.