Последним участником истории, посетившим его кабинет, был Ноам. Он был взволнован, удручен и выглядел очень уставшим. «Еще один неравнодушный», – подумал было Ротман, но, присмотревшись внимательнее, понял, что в данном случае женские чары Веры не могли оказать привычного влияния: парень был явно нетрадиционной ориентации.

– Ее подставили, – не успев войти, выпалил он, – бесчеловечно подставили.

– Давай по порядку, – вздохнул Ротман. – Как давно ты знаком с Верой?

– Мы познакомились во время полета, но это не столь важно…

– Неужели?

– Первое впечатление, как правило, самое верное, потому что ничто не влияет на нас в эти минуты, – убежденно сказал он, и Ротман не мог не отметить про себя, что что-то в этом есть.

– И какое она произвела на тебя впечатление?

– Не знаю, часто ли вам рассказывают о Вере как о коллеге, мне это кажется важным: с ней очень приятно работать. Она не увиливает, выполняет свою часть работы, не пытаясь, в отличие от некоторых, переложить ее на остальных. Кстати, с ней этот трюк не проходит – она незамедлительно ставит на место. Понимаете, в определенные рабочие моменты становится очевидным, с кем имеешь дело: Вера не мелочится, если надо – помогает, причем совершенно непринужденно, ее не надо просить. Очень вежлива, отзывчива, легкий в общении человек. Когда находишься много часов в таком замкнутом пространстве, очень важно, чтобы с человеком было комфортно.

«Странно, – отметил Ротман, – о ее профессиональных качествах почти никто не упоминал», – и, вспомнив многочисленные отзывы о холодности и высокомерии, в очередной раз мысленно сказал себе: создается впечатление, будто речь идет о разных людях. А между тем, этот парень, Ноам, казался неглупым, искренним и, в отличие от многих других, прекрасно обосновывал свое мнение.

– Скажи, Вера с остальными членами экипажа так же взаимодействовала?

– Абсолютно. Она, в отличие от некоторых особ, разделяет профессиональное и личное. Да у нее никакой антипатии к ним не было, она их в первый раз видела и относилась как к временному явлению. Они ее явно невзлюбили и не очень-то пытались это скрыть.

– Кто они? И в чем, по-твоему, причина?

– Лия, Моран, ну Таль еще. Причина… Вера это другое… во всем: внешне, поведение, отношение, которое она вызывает. Для них она как инородное тело, вот и пытаются укусить, опустить, прогнать.

– Ты упомянул, что она ставит на место, когда на нее пытаются переложить работу. Каким образом?

– Это надо видеть… нет, голос не повышает, скорее говорит еще тише. Может холодно посмотреть и, отвернувшись, отойти. Например, Моран вместо того, чтобы разносить чай, сплетничала, а Шели не могла из-за этого уйти на перерыв, Вера нашла ее в кухне бизнес-класса, с улыбкой вручила чайник и поднос со стаканами, развернулась и вышла, а Шели увела с собой.

– Почему ты убежден, что ее подставили?

– Потому, что у нее не тот характер. Она не в силах провернуть подобное: слишком прямолинейная и очень эмоциональная. Она бы как-то выдала себя.

– Эмоциональная? – уточнил он. – Скрытая, контролирует эмоции – вот привычная характеристика.

– Потому и контролирует, что эмоциональная, – Ноам улыбнулся. – Вы видите, какое отношение она вызывает? Тут хочешь не хочешь, дабы не заклевали, прогнешься и станешь, как все, или научишься защищаться. Ее отстраненность – маска, не более того. У нее неслабый характер, но поверьте, она по – детски непосредственна и при всей своей женственности очень трогательна.

– Перед тобой, я так понимаю, она сбросила маску.

– Да она за нее не очень держится, когда видит искреннее отношение. Я же говорю, она эмоциональна, непосредственна. У нее все эмоции отражаются в глазах, когда она расслабляется.