– Хорошо спала? – подчеркнуто вежливо поинтересовался Дан.

– Да, спасибо. А ты? – таким же дежурным тоном отозвалась Вера.

– Самым крепким сном в своей жизни я обязан тебе, – непринужденно ответил он. – Ты волшебница!

– Кстати, как ты вошел? Я же заперла дверь! – не удержалась она.

– Не верь гостиничным замкам, – он усмехнулся, – они созданы, чтобы их вскрывали.

– Ого! – Вера искренне удивилась. – Откуда такие знания?

– Подключи фантазию, – он пристально смотрел на нее, – надеюсь, она у тебя неплохо развита.

Вера не ответила. Она смотрела на горящий полукруг, выплывающий из мглы на горизонте. Есть что-то бесконечно жизнеутверждающее и символическое в этом ежедневном ритуале, когда свет и жизнь – яркая, солнечная, отвоевывают свое право на царствование у темноты и существования в сумерках.

– Я же говорила, – задумчиво произнесла она, – что и со случайными знакомыми бывают рассветы.

– Ты не случайная знакомая и прекрасно это знаешь.

Она усиленно делала вид, что не замечает его взгляд.

– Вера, прекратишь играть в детские игры или еще поразвлекаешься немного?

– Никакие это не игры, – она отмахнулась, – меня бесит твоя самоуверенность!

– Я заметил. Надеюсь, ты доказала себе то, что хотела доказать сегодня вечером. – Заметив, как возмущенно взлетели ее брови, он, улыбаясь, добавил: – Мне ты точно доказала. Довольна?

Вере неожиданно стало смешно. Она ощутила себя инфантильной и представила, как забавно наблюдать за ней со стороны. Не хватает бантиков и гольфиков.

– Тебе удается вывести меня из равновесия, – нехотя призналась она. – Так и быть, подкормлю твою самооценку: ты первый, кому это удается. Поэтому я и веду себя несколько… подбери слово.

– Забавно… – он изучающе смотрел на нее. – Ни за что не поверил бы, не убедившись лично. Ты замкнута, но непосредственна, умеешь манипулировать, но, расслабившись, ведешь себя, как ребенок. Ты противоречива… мне будет нелегко забыть тебя. Откровенно говоря, не хочется даже пробовать.

– Поездки, девушки, террасы, рассветы… Часто говоришь красивые слова или нет необходимости?

– Никогда не испытывал потребности переживать интимные минуты с посторонними людьми. – Он помолчал и продолжил: – Я никогда не бросаюсь словами, Вера. Нет, я не святой и даже не особо честный, но у меня, слава богу, нет и никогда не было в этом необходимости.

– Верю, – тихо произнесла Вера. – Это я могу понять. Ты мне вообще представляешься этаким баловнем судьбы, получившим полный набор: умный, богатая семья, прекрасное будущее, и как будто этого мало – внешность. С таким набором можно обойтись без лишних слов.

– Глупо отрицать выигрышные стартовые условия… Я и правда не знаю, что такое борьба за выживание, но я ведь не под колпаком жил, Вера. Потом армия здорово уравнивает и заставляет повзрослеть…

Узнав, где он служил, и сопоставив даты, Вера догадалась, о чем он. Не удержавшись, отважилась на вопрос:

– В годы твоей службы случилась та операция?

– Да. Одна из многих, только получившая огласку.

Он моментально изменился в лице, и Вера, пораженная открытием, сидела чуть дыша, не зная, что принято говорить в подобной ситуации. Она помнила шум в прессе после неудавшейся спецоперации одного из самых элитных израильских подразделений, в котором, несмотря на опасные задания, был низкий уровень потерь. Они – элита, используемая в особо секретных операциях за пределами страны. И вдруг как гром среди ясного неба – несколько убитых за одну ночь, не доведенное до конца задание. Фотографии с похорон, шок…

– Ты…? – Вера говорила еле слышно, с трудом подбирая слова. – Кто-то из твоих друзей…?