– Мы всё делаем вынужденно, – буркнул кассир. – Вашу дочь без денег не отпустят.

– Ну уж нет. Я сейчас же иду к управляющей. Мою дочь должны отпустить немедленно. Я все аннулирую и прекращаю с вами отношения.

Кассир остановился и обернулся ко мне. Его лицо налилось кровью. Он пришел в бешенствео, и выпучив глаза злобно заорал:

– Что вы такое говорите?! Вы кто такой, чтобы нам указывать? Как это, вы все аннулируете? Разве возможно просто так кого-то выпустить из тюрьмы? И потом, раз они в тюрьме, значит они преступники, и бесплатно мы кормить их не обязаны. Зачем кормить преступников? Кому они нужны без денег? Это же глупость. Нет, нет и нет!, – грубо отрезал кассир.

– Но моя семилетняя дочь и, тем более, собака – вовсе не преступники, – снова попытался урезонить я озлобившегося продавца фишек и лопат.

Но он совершенно не слушал меня и продолжил в том же тоне, хотя и чуть спокойнее.

– А если они вам дороги, ваши дочь и собака, то вы их и содержите. Ну, или заплатите, чтобы их выпустили из тюрьмы. Или вы знаете, чтобы кого-то выпустили из тюрьмы без денег? Это же абсурд. Если за деньги можно посадить, то выпустить, тем более, можно только за деньги. Кстати, тариф за помещение в тюрьму без оснований, двойной. Вам это известно. А чтобы выпустить – тройной.

Кассир, не желая более общаться, пренебрежительным жестом показал мне, чтобы я уходил и грубо бросил на прощание:

– Все, идите. Управляющая на месте. Согласуйте с ней тариф за освобождение или продление содержания в тюрьме ваших подопечных. Что там у вас получится.

Я посмотрел на часы – до времени расчета в тюрьме оставалось менее двух часов. И решение, как быть, пришло мгновенно.

Не мешкая, я направился к управляющей. Возле двери ее кабинета охранник, преградив дорогу, остановил меня. Ощупав меня с головы до ног и убедившись, что у меня нет оружия, он забрал у меня купленную в магазине «Отчаяние» лопату.

– Теперь можете пройти. Управляющая ждет вас. А инвентарь свой, – охранник приподнял мою лопату, – получите, когда будете выходить.

– А откуда управляющая знает, что я иду к ней? – удивился я.

– Это просто. У нее монитор для наблюдения за всеми. Она меня предупредила, что вас надо встретить и обыскать.

На этот раз я сразу зашел в кабинет управляющей. Она сидела в той же позе, что и вчера вечером, и так же развернулась в кресле, когда я вошел.

– Вы пришли ко мне насчет вашей девочки и собаки? – строго спросила управляющая. – Вам же все объяснил кассир. Вы понапрасну теряете время. Идите и добывайте золото. Других вариантов расчетов не будет.

Не допуская моих возражений и объяснений она развернулась к монитору.

– Да, я знаю. Он мне сказал. Но я принес оплату и прошу освободить мою дочь и мою собаку, – снял я с руки часы и подал их управляющей, – Они золотые. И часы, и браслет.

Управляющая бросила взгляд на часы и сразу оживилось. Даже ее бесцветно-серые глаза приобрели зеленоватый оттенок при виде золота.

– Очень хорошие часы. Очень.., – оценивая вес, управляющая покачала их в руке, – Золота в них, конечно, недостаточно для расчета, но я согласна. Они мне понравились. Я возьму их себе.

С усмешкой посмотрев на меня, она добавила:

– Вы считаете, что я беру ваши часы в виде взятки? Глупость какая. Я оказываю вам особую нестандартную услугу и она, соответственно, требует нестандартного вознаграждения. Что за дурацкий термин? Взятка. Кто его придумал? Это договорная оплата за сложную и уникальную работу. Так ведь?

– Да. Так, – подтвердил я мнение управляющей о нестандартной оплате.

– У нас минимальный срок содержания в тюрьме три дня. А в нашем с вами случае вашу девочку выпустят через полчаса.