По легенде, когда музыканты группы BofB приехали в Daydreamers Hotel of Boston после этого неудачного концерта, портье обратился к Matthew Gartner с вопросом, принести ли ужин в его комнату, одиннадцать раз. Это следует признать фантазиями обширной ирландской диаспоры Бостона, которая всегда негативно относилась к гастролям англосакских групп. Да, Daydreamers Hotel of Boston имел репутацию «отеля рыжих», но невозможно представить, чтобы сотрудник гостиницы со столь высоким индексом Michelin вел себя бестактно в такой степени…
Из книги Герберта Кохинора «BofB: буквы, которые потрясли мир».
(Разыскал в рюкзаке мешок, в нем мокрый бородинский хлеб и вареная колбаса, все резано кусками, вперемешку; крошки одного на другом. Так и жевал – слабо соблюдая очередность. Оставалась еще шоколадка, но она расплавилась почти до жидкого состояния. Двигатель «КамАЗа», чтоб его… – но ничего, поел, точнее, чуть ли не «попил»: зачерпывал из фольги то одним, то другим.)
Бег времени. Кажется, многие не способны почувствовать его вообще, и их «подводное плавание» обходится без выныривания на поверхность: это уже не бег времени, а бег цирковой лошади в шорах, по кругу, по кругу – и никакие вавилонские пожары телебашен не способны это прошибить. (В светлой рощице, отделявшей поле и трассу от окраин какого-то, что ли, поселка, он сел орлом. Повозившись, снял яркую куртку, чтоб не «светить» за километр… Распутавшись с бумагой – сполоснул руки минералкой, потому что ручья поблизости не нашлось. Думает. Поводит дезиком по кончикам пальцев.) Век цирковой лошади недолог. Люди, ведущие бессмысленную жизнь, всегда уходят рано. Вернее, так: он подозревал, что глухая бессмыслица как раз там, где людей без удивления хоронят в сорок, пятьдесят. Слыхал, этот вчера помер?.. – ну да, ну да. Те, кто дожил до глубокой старости, всегда открыты осмыслению. Вряд ли потому, что у них появилось время задуматься о чем-то. Скорее наоборот: того, кто не осознал бега времени, жизнь вообще не пускает во второй тур.
Пора завязывать. «Полчаса на себя» на трассе – штука опасная, убаюкивает. Все кажется, что ты обогнал все расчеты и графики и можно никуда не спешить. Так кажется и кажется. Так может и стемнеть.
И это тоже ритуал: лениво взобраться на насыпь, но уже за поворотом, прошагав дальше от него метров сто; перед тем балансировать, как балерина, высоко забрасывая ноги, чтобы не слишком испачкаться об отбойник. «Выбрать позицию». Больших уклонов вроде нет… Но прежде – с наслаждением выкурить сигарету. Все. Можно начинать. Этого еще пропускаем, пусть живет, а вон того уже целенаправленно начинаем стопить…
И начнется вечная гонка, дурное соревнование «пусто» и «густо», когда идет косяк машин и, взмахивая рукой, как-то почти иррационально выбираешь ту, которая может подобрать, – но ей мешают другие, или же две «удачные» машины мешают как-нибудь одна другой, например, на обгоне, – и все это богатство мигом сменяется застоявшейся тишиной, изучением собственной кроссовки или вот бабочек. Бабочки высохли, ими играет ветер. Бабочки, сбитые лобовыми стеклами. Видно, сезон мотыля.
Конец ознакомительного фрагмента.